***
Простит ли нас суровый высший суд
За то, что к матерям мы были глухи,
Порой не находя пяти минут
Поговорить, взяв с нежностью за руки?
За то, что в равнодушье пары строк
Сбегали от воскресных посещений,
За то, что неразрезанным пирог
Сох на столе в забытый день рожденья.
За всё, что не сумели им сказать,
Не подобрав слов самых, самых, самых,
За то, что грубовато звали «мать»,
Не матушка, не мамочка, не мама…
Теперь, неся в душе своё « прости»,
Желая материнского прощенья,
С надеждою приходим навестить
Печальные места упокоенья.
И бронзою неяркою горят
Бесхитростные строчки эпитафий,
И мамы так по-доброму глядят
С овалов потускневших фотографий.
***
Швыряя эхо по откосам,
Тревожа тишину снегов,
- Домой! Домой! – твердят колёса. -
Тебя заждался отчий кров!
Ты вдоволь побродил по свету
И переделал много дел,
А в это время незаметно
Родимый дом твой постарел.
Всему – свой срок, а у старухи
/Ты не забыл её лицо?/
Всё как-то не доходят руки
Поправить ветхое крыльцо,
Забор пора поставить новый,
Да и просел дверной проём…
Всё ждёт, вернётся непутёвый,
Тогда уж славно заживём!
И каждый вечер на окошко,
Любовно приготовив днём,
Приносит лампу, свечку, плошку,
Чтоб сразу сын нашёл свой дом.
Какая россыпь во Вселенной
Таких мерцающих огней…
То терпеливо и смиренно
Ждут мамы блудных сыновей.
МАМЕ
Не осуждай меня ты слишком строго,
Пора идти, родимая моя,
В дверь постучала поутру дорога
И поманила в дальние края.
Коль ненароком мой уход обидел,
Прости меня, пожалуйста, прости!
Перекрести, но так, чтоб я не видел,
И пожелай мне доброго пути!
К тебе пойдут мои с дороги письма,
Их сотню раз перечитаешь ты,
И тихо будет капать мелкий бисер
Слезинок на потёртые листы.
Прошу тебя, держи всегда открытой,
Не запирая даже на ночь дверь,
Когда хлебну романтики досыта,
Я возвращусь, ты твёрдо в это верь.
Как сон дурной, мелькнут года разлуки,
И вот однажды, мокрый от росы,
Войду и исцелую твои руки
Как любящий, уже не блудный сын.
***
МАМЕ
Нежное прикосновенье мамы
Ощутил обветренной щекой,
Поднимаясь по ступеням храма,
Чтоб зажечь свечу за упокой.
На стене в свободном тёмном платье
Горлицей над раненым птенцом
Над Христом склонилась Богоматерь
С просветлённым маминым лицом.
Оплывали восковые свечи…
Сквозь огней мерцавших скорбный ряд
Виделись опущенные плечи
И слегка усталый мамин взгляд.
Не уверен, был ли нынче в праве я,
Но, шепча какие-то слова,
В храме я зажёг свечу во здравие
Словно мама до сих пор жива.
МАМЕ
Без чинов и без регалий,
Даже в малом не греша,
Шла по жизни мама Галя –
Хлебосольная душа.
С виду всё всегда в порядке…
Не боясь людской хулы,
На последнюю десятку
Накрывала так столы,
Чтобы было честь по чести,
Каждый гость не обделён…
Задушевно пела песни
Про калину и про клён.
Закадычные подружки
Ей курили фимиам…
Отчего ж была подушка
Часто мокрой по утрам?
Оттого, судьба-кручина!
Наделяя весь народ,
Ты дала ей без причины
Неподъёмный груз невзгод.
А она ступала гордо,
Не склоняя головы,
Только годы, только годы
Взять своё смогли…Увы!
Но теперь в небесных далях,
Там, куда она ушла,
Отдохнёт пусть, мама Галя,
От забот твоя душа.
***
Подброшенной мелькнул монеткой сон
И в памяти упал привычно решкой…
Вновь дверь полуоткрыта на балкон
И виден таз со спелою черешней.
Я чувствую вкус детства на губах -
Черешневый, густой, не понарошку…
Снимает жар с пылающего лба
Прикосновенье маминой ладошки.