Михаил Летников вышел из дома спозаранку проверить капканы-петли, которые он еще с вечера поставил у сурчиных нор.
В свои сорок восемь лет он не чувствовал усталости, был бодр и свеж.
К охоте на степных обитателей, сурков и лис-корсаков, его приучила жизнь.
Семья Михаила – одна из первых выселенцев в Казахстан, так как они были очень зажиточные и умели вести хозяйство.
Их раскулачили и выслали из Кубани, как и других «зажиточных» казаков, теперь здесь надо было как-то выживать и приспосабливаться.
Он сам и его родные хлебнули лиха сполна, пережили и холод, и голод.
Здесь, в казахских степях, он потерял всю свою семью, страшные были времена.
Летников до переселения занимался охотой, поэтому быстро освоился на диких бескрайних далях.
Из ивовых веток – лозы, пока она свежесорванная и крепкая, как стальная проволока – научился делать капканы, изучил повадки степных зверей, ловил их, тем и кормился.
Мужик он был хваткий, часть мяса менял в колхозе на крупы, муку и другой провиант.
В последнее время Михаил вообще жил безбедно, много ли надо одному.
С женитьбой у него как-то не складывалось, все никак не мог забыть умершую жену.
Капканы Летников ставил далеко, за несколько километров от дома, чтобы никто из людей не видел, все голодные, снимут зверя, как пить дать.
Сегодня охота была не очень успешной: из шести поставленных капканов, сурки попались только в два.
Михаил, не откладывая, зарезал и освежевал зверей, свернул шкурки, посолил мясо и сложил все в рюкзак.
Посидел, выкурил самокрутку, набитую табаком, который сам выращивал на огороде.
И пошел в обратный путь дальней дорогой, надеясь найти новые звериные норы.
Через некоторое время он набрел на новое жилище – землянки последних выселенцев из России, переживших первую зиму.
Около одной из землянок он увидел женщину, неопределенного возраста, худую и изможденную, но не утратившую былую красоту.
Она шла по степи, , ничего не видя и не замечая вокруг.
Даже поравнявшись с Летниковым, не обратила на него никакого внимания.
Михаилу показалось это странным, он замедлил шаг и обратился к женщине:
– Здравствуйте, как отзимовали, все живы-здоровы?
Татьяна Куликова (это была она), впервые за последние дни вышедшая из дома, ничего не ответила, даже не взглянула на него, шла по траве, отрешенная от мира.
– Как перезимовали, спрашиваю? – Летников вновь задал вопрос.
– Ничего – машинально ответила женщина.
– А где народ-то, почему никого не видно?
– Мало, кто остался в живых, большинство поумирало.
Я вот тоже одна осталась, всех похоронила.
– И как же ты живешь одна?
– Да никак не живу, существую, жду не дождусь, когда и меня бог к себе на небеса заберет.
– Э, милая, так нельзя, надо жить.
Я вот тоже в свое время всех своих похоронил, но нашел силы, встал на ноги.
Михаил неожиданно почувствовал жалость, к этой почти умершей женщине и в то же время узнал родную душу.
– А ты вся раскисла. Запомни: жизнь продолжается и надо ей радоваться.
У меня в поселке дом, хозяйство, мне нужна хозяйка, идем со мной.
– И что ты будешь со мной делать?
Я до конца жизни вся «потерянная» и в хозяйстве, и в постели.
Какая из меня жена, только обузой тебе буду.
– Ничего, я мужик бывалый, попробую тебя вернуть к жизни.
– Ну не знаю, если хочешь со мной возиться – возись, мне деваться некуда, только потом не пожалей.
Вот так они и нашли друг друга, кубанский казак Летников Михаил Иванович и Куликова Татьяна Михайловна, женщина из-под Воронежа.
Оба репрессированные, потерявшие свои семьи.
Привел Михаил убитую горем Татьяну к себе домой в пятый поселок, где сам жил и работал в колхозном хозяйстве на скотном дворе, за трудодни.
Со временем они привыкли друг к другу и полюбили, настоящее стирает прошлое.
Потом у Летниковых родилось двое детей: сын Саша и дочка Ниночка, беленькая и симпатичная.
Татьяна ожила, стала работать поварихой в колхозе и неплохо с этим справлялась, готовила вкусно.
Очень она любила своих деток и мужа, которого звали также как и первого.
Но Татьяна второго уважительно звала его по имени и отчеству, Михаил Иванович, уж больно большая разница в возрасте была.
Она и сама от такой жизни расцвела, поправилась, похорошела, да и муж ее приодел, справил хорошую одежду и обувь - прямо красавица стала.
Мужики-односельчане шептали в след:
– А Мишка-то хорош, какую кралю-жену отхватил, глаз не оторвешь, где же мы-то были?
Все они еще помнили забитое и худое существо, которое Летников как-то привел с охоты. Потом Михаил месяц ее выхаживал, поил и кормил с ложечки понемногу, больше нельзя было: желудок очень долго был на голодном пайке.
Но все равно завидовали и зубоскалили:
– Мишка, как справляешься с молодой женой-то, не стар еще?
Летников, которому уже перевалило за пятьдесят, не терялся:
– Ничего, мужики, старый конь борозды не портит, да вы лучше у нее и спросите.
И Михаил смеялся вместе с мужиками.
Одно было плохо: курил Летников «по-черному», курил выращенный по собственной технологии самосад.
Табак был очень крепким, но он к нему привык и другого не признавал.
Татьяна сокрушалась:
– Михаил Иванович, что ж ты себя гробишь, кашляешь, как паровоз, пальцы от табака пожелтели, опомнись.
– Ох, Танюша, знаю, что плохо, но ничего не могу с собой поделать, это как наркотик, привык я очень.
– О себе не думаешь, подумай о детях. Какой пример им подаешь? – постоянно корила мужа Татьяна.
В послевоенные годы, когда Сашка с Нинкой стали уже совсем взрослыми, Михаил Летников стал сдавать, силы покидали его, он почти ничего не ел, только кашлял.
Всей семьей переехали в город, купили небольшой дом с земляной крышей на окраине, возле озера.
Тихо, зелено… хорошо.
Михаил Иванович последнее время подолгу разговаривал с сыном.
Очень любил его и хотел, чтобы тот вырос хорошим человеком.
– Сашка, чувствую, умру я скоро, ты останешься за старшего, работай, деньги зарабатывай, не пропивай, помни о матери и о сестре, – немного отдышавшись, продолжал, – и пожалуйста не кури, очень тебя прошу.
Курево – это вред великий для организма. Не травись.
Когда Михаил Иванович умер, Сашке было шестнадцать лет, он устроился на работу учеником токаря, на металлургический завод.
Нина заканчивала школу. Татьяна радовалась детям, хвалила. Глядя на них, вспоминала умерших детей – Любу, Лизу и Павлушку, первого мужа Михаила Куликова, от этого часто наворачивались слезы.
Она вспоминала и гадала, что ее ждет завтра, какие еще козни готовит ей судьба.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/10/02/455