(из старых стихов)
***
Колокольный звон печалится.
Сердцу и хмельно, и больно.
Песня длится, не кончается –
беспредметна, безглагольна.
Как луч света среди морока –
эта малость, эта милость.
Почему-то сердцу дорого
только то, что не случилось.
Вам откроет в утро раннее
всё, о чём я промолчала,
эта песня без названия,
без конца и без начала.
Пусть когда-то в Лету канет всё,
но покуда сердцу биться –
навсегда со мной останется
то, что с нами не случится.
***
Глаголов не люблю: они так грубы:
«томлюсь», «пылаю», «мучаюсь», «хочу»...
Как будто бы одни сплошные губы,
что задувают тихую свечу.
Моя любовь легка и безглагольна,
как летний одуванчик золотой.
Не потревожит звоном колокольным,
не оскорбит невольной прямотой.
Но коль к тебе когда-нибудь, мой мальчик,
на помеле глагола прилечу –
задуй меня, как этот одуванчик,
как трепетно горящую свечу.
***
Мой мир первобытен и прост.
Там слышится «баюшки-баю»,
там травы встают во весь рост,
и звёзды к глазам подступают.
А дождик твердит, как урок.
Мне песенку эту босую
и мечет жемчужины строк,
а я их тебе адресую.
***
В душе моей утешенной
покой и тишина.
Там угол занавешенный,
где я всегда одна.
Ночное это таинство
ничей не видит взор.
Из слов и снов сплетается
причудливый узор.
Как мина, сердце тикает,
окутывает мгла...
Скажи мне что-то тихое
для этого угла.
***
Любовь — всегда протянутые руки,
хватающие воздух голубой.
К многостраничной хронике разлуки
бесплатным приложением — любовь.
Она совсем не малость и не милость,
не в силах совладать сама с собой.
Любовь в моей судьбе не уместилась
и улетела в сумрак голубой.
***
Любовь без ответа. Вернее, ответ без вопроса
застывшей зарницей на небе всё длится и длится.
Душа под запретом. Туда не ворваться без спроса.
Заочные чувства, которым так нужно излиться.
Они не подвластны ни злым холодам, ни обману,
и сколько ни трать — не дано их вовеки растратить.
Любовь — только повод к работе души неустанной,
а он многолик и, как эхо, всегда многократен.
***
Это азбука без букв,
музыка без нот.
Это сердца на бегу
потайной бормот.
Это мостик из огней,
ниточка и связь,
то, к чему в потоке дней
не пристанет грязь.
Это песни естество,
долгая педаль.
Это сердца твоего
родственная даль.
Кто был слеп, а кто был зряч –
узнаёшь к утру.
А душа душе — не врач,
а тяжёлый труд.
***
Вот гудок... ещё гудок...
И сейчас я буду с Вами.
Пью целебный холодок
пересохшими губами.
Словно путник у реки,
умирающий от жажды,
несмотря и вопреки
забредаю в реку дважды.
Мир на кончике пера...
Мне ведь многого не надо.
Я согреюсь у костра
за девятым кругом ада.
Вы укрылись за межой,
где заснеженные зимы,
с неразбуженной душой,
саркастический, чужой,
фантастически любимый.
***
Скажите мне слова, что мне — одной,
что никому ещё не говорили.
Пусть будут они жалобной струной
иль тишиной на шелковистых крыльях.
Пред ними даже музыка мертва,
пред ними даже звёзды — вполнакала.
Скажите мне особые слова,
которых я ни разу не слыхала.
От них доходит свет сквозь толщу лет,
от них и льды полярные растают.
Скажите мне слова, которых нет.
Мне очень их на свете не хватает.
***
Я не расслышала, что Вы сказали –
не повторяйте, молю.
Чудится эхом в пустующем зале
то, что хочу и люблю.
Не повторяйте мне истину снова,
пусть лучше я обманусь.
Пусть мне домнится, доснится то слово,
пусть никогда не проснусь!
Что Вы сказали?.. Но это неважно.
Истина — яд или лёд.
Пусть лучше ветер и дождик доскажет
и соловей допоёт.
***
Быть нам вечно порознь.
Так судил нам Бог,
Спохватилась поздно я,
сердце сжав в комок.
Рюмка водки с тоником,
лекции, режим...
Сделайте хоть что-нибудь,
чтобы стать чужим.
***
Когда скажу, что ни строки
не напишу до смерти -
то всяким клятвам вопреки
Вы этому не верьте.
Меж нами баррикады лет.
Но коль по бездорожью
не побегу за Вами вслед -
то это будет ложью.
***
Никогда не была я с Вами
на короткой ноге.
Начинённая лишь словами,
ухожу налегке.
Никогда не подам я вида,
буду кроткой вполне,
принимая от Вас обиды
на короткой волне.
***
Последние взгляды лета
ловлю влюблённо.
Сыграет мне флейта леса
ноктюрн зелёный.
Пока ещё холод редок,
но блёкнут краски.
Скажите же напоследок
хоть слово ласки.
***
Я Вам записывала музыку
и бардов слушала в тиши.
Не с плёночной дорожки узенькой -
снимала копию с души.
Слова простые, откровенные
Вам говорили о любви.
Казалась комната вселенною
и воздух плавился в крови.
Магнитною дорожкой узкою
от сердца к сердцу шла стезя,
и за меня прощала музыка
всё то, чего прощать нельзя.
И мне казалось — радость полнится,
переливаясь через край.
И мне мечталось — всё исполнится,
и на земле наступит рай.
О музыка, играй, играй!
***
Не настигнутый биотоками,
мной не встреченный в час земной -
по-высокому, по-глубокому,
человечески будь со мной.
Голова уже не закружится,
жизнь — вот ужас-то! - позади...
Не по-мужески, а по-дружески,
просто так со мной посиди.
Вот слова мои откровенные.
Вот душа моя — на, возьми.
Это самое драгоценное,
что бывает между людьми.
***
По-польски дружба так: «пшиязнь».
На «пшик» похоже и «приятель».
Банальна вечная боязнь
банальных слов, вещей, понятий.
Но лишь от них в душе свежо...
Я не ханжа — к чему лукавить,
но то, что мучает и жжёт,
пытаюсь в дружбу переплавить.
В себе так бережно ношу -
не расплескать бы каплю света...
Я с Вами так давно дружу,
а Вы не знаете про это.
***
Ах, оставьте шаблоны речей
для случайных подруг и знакомых.
Вот от сердца Вам связка ключей -
заходите, живите, как дома.
Пусть для нас не поют соловьи,
никакого надрыва — обрыдло!
Постучите. Скажите: свои».
Здесь для Вас всё навеки открыто.
***
С утра в моё жилище
газеты волоку.
Глаза привычно ищут
знакомую строку.
Храню в душе цитаты,
как тайное родство.
Подписчица, читатель,
не более того.
Перо — роскошней пира
не видел свет ещё!
Вы — достоянье мира,
а стало быть, ничьё.
Но там, в подспудных мыслях
и в неподсудном сне,
в каком-то высшем смысле
принадлежите мне.
***
Моя любовь тщетна, тщедушна.
Ей не даны на Вас права.
Я шлю Вам поцелуй воздушный,
как шарик детства и родства.
Даю лишь руку Вам несмело,
ответной чувствуя тепло.
К душе прислушивалось тело:
там что-то таяло и пело.
Светало. Но не рассвело.
***
Сон запоздалый, непрошенный
снится украдкой, тайком.
Нежности малой горошины
не спрятать под пуховиком.
Чувствую ныне и присно я
процесс от её тепла,
хоть никогда капризною
принцессою не была.
Снова мне в душу колется
и просит: «Проснись, поверь!»
Нежность, моя бессонница,
ты самый жестокий зверь.
***
Я — Кассандра, слепая провидица,
в колесе Вашем пятая спица.
Что за сны Вам сегодня привидятся?
Или, может быть, тоже не спится?
Как короной, луною увенчана
полночь в звёздном своём покрывале.
И дрожит одиноким бубенчиком
мой секрет, не разгаданный Вами.
***
Живу под гнётом Вашей немоты,
под тяжестью глухого неответа.
Но и в обмолвках ненарочным «ты»
лежит родства невидимая мета.
Не отвечайте — так ещё больней.
Я — дерево, что Вам шумит навстречу...
Вы — общий знаменатель дел и дней,
Вы — русло для моей безбрежной речи.
Вы — форма, пограничные тиски
для бурной и безудержной стихии.
Вы — повод для печали и тоски,
Вы — то, из-за чего пишу стихи я.
Я непрестанно думаю о Вас
под музыку Божественного гласа,
и трачу заповедные слова
из неприкосновенного запаса.
Вот записи моих последних лет,
как бюллетень, история болезни.
Всё тот же признак, тот же прежний след.
Леченье чем верней, тем бесполезней.
Пусть Ваше сердце взято под запрет
и боль его не пробует на крепость,
и сон моими снами не согрет,
пусть это слабость или даже слепость,–
всем круглым одиночеством луны,
всей высью Джомолунгмы и Синая,
всей дрожью моря, криком тишины
я обнимаю Вас и заклинаю:
не променяйте первенства души
на чечевицу бытовой похлёбки,
не промельчите то, чем дорожим,
на ум оглядки, мелочный и робкий.
Холодный май черёмухой пропах...
Я знаю, все бессонницы когда-то
кончаются губами на губах
и очной ставкой душ и тел распятых.
Всё в мире изменяется, течёт,
но неизменен путь высокий, Млечный.
Не принимайте же на личный счёт –
что на другой направлено, на вечный.
Когда же мне придёт черёд не быть
и облаком лететь куда-то мимо, –
я и оттуда буду Вас любить
любовью лютой и неутолимой.
***
Снова не отогреться
мне на костре зари.
Что-то стучится в сердце
и требует: отвори.
Как я их ни давила –
снова плотину снесло,
хлынула слов лавина
из заповедных снов,
сказанных неосторожно
в бреду или во хмелю...
Сплету я из них дорожку
и под ноги постелю.
Дорожку от сердца к сердцу –
даром, что далеки.
Мы ведь единоверцы,
однопланетники.
***
Любовь без жестов и без тостов,
из тех, что и слепа, и зла.
И нет милее крошки чёрствой –
щедрот от барского стола.
Любовь без фактов, без сюжета,
она творит себя сама,
случайной фразою согрета,
небрежной строчкою письма.
Любовь без текста, без ответа...
Не то, чтоб тема не нова,
а просто с ней не надо света,
она сама собой жива.
Не верьте тьме расхожих истин -
она и зряча, и добра.
Горят сердца, горят, как листья.
И сладок дым её костра.
***
То, о чём молчать дала зарок,
что дороже воздуха и хлеба,
то, о чём кричали с первых строк
утро, птицы, провода под небом,
то, что червоточило и жгло,
обглодав почти до основанья , –
то меня оставило, ушло,
без следа, без слова, без названья.