Ан. и Н. Селивановым
На этой даче просыпаюсь
под яблоневой тишиной,
и чёрная стихает зависть,
кленовой ставшая струной;
на старой крашеной скамейке
советских одряхлевших лет
пишу с усердьем неумейки,
а сосны отражают свет,
текущий прямо из зенита,
а с ним всё сущее течёт,
и кажется: волной омытый
лес в стихотворстве уличён.
Здесь пень, где тень листвы плясала,
а там писатель пожилой
гуляет с видом не вассала,
а сюзерена над травой,
застроенным ворами полем,
страной, распроданной жульём;
лауреат, а нынче голем
с душою, хрупкой, словно лён.
А мне не стать лауреатом,
но я ольховый лист унёс,
как лучший мирозданья атом
и будущего членский взнос,
пока восставшие берёзы,
минуя кладбище и пруд,
над литераторским колхозом
вершат стихийный самосуд.
Тут шишка хрустнет под ногою,
там леший бродит на цепи.
Мы все герои, все изгои
среди сиреней и рябин;
ковёр опавшей хвои ляжет,
затоптанный ордой бродяг,
но красота стоит на страже,
как не потопленный "Варяг".
1 июня 2014, дом Творчества - музей К. Чуковского
фото автора, 2014, Чоботовские аллеи