Атлантида

Вера Кичанова
А отступать оказалось намного проще:
Рейсы для сдавших оружие – трижды в сутки.
Разоружаюсь. Меня провожает дождь и
Слепит иллюминаторы. Холод жуткий
Сменят плюс тридцать один: в Атлантиде пекло.
Меня пустили в Долину всего на неделю.
Аплодисменты срывая, знакомясь бегло,
Я пью четвертую баночку джинджер-эля.
Здесь все свои, словно все мы встречались где-то,
Каждый свободен тут безо всяких конвенций,
Каждый оставил свой дом, но нашел планету.
Весело на вечеринке невозвращенцев – 
Клятвы в такую минуту звучат как странность.
Переодевшись в новое платье из ситца,
Кину на счастье монетку: орел – останусь.
Что же там, ну? Профиль Линкольна серебрится.
Мне же могли отказать ненароком в визе?
А самолет над землей не подняться мог ли?
Словно сообщник, подмигивал: «Take it easy», –
Над головами неоновый иероглиф.
Клинопись: древние клин вышибали клином.
Древние, кажется, знали свободе цену:
Что есть свобода? Стремление к первопричинам.
Но мне пора. Мне ведь – там – не простят измену.
Слабость – бросая монетку решать дилемму.
Рейсы обратные – тоже три раза в сутки.
Я помашу на прощание дяде Сэму
И попытаюсь (да?) обратить все в шутку.
Солнце, залив и тень от аэроплана –
Кадрами. Паника? Вряд ли, скорей, усталость.
Время признаться себе: никакого плана,
Как уберечь то, что дорого, не осталось.
Выдох и вдох – неизвестность страшнее смерти,
Но я тоскую совсем по другой причине.
Жалуюсь: «Я больше так не могу!» – не верьте:
И поезда побегут, и мосты починят.
Who is John Galt? Неизвестно, но точно знаю:
Мне теперь будет сниться тот самый профиль
Чаще, чем надо бы. А в Москве не спасают
Ни шоколад, ни четвертый за утро кофе.