Здравствуйте, уважаемые поэты и гости Лирического Героя,
с Вами Арина Бастракова.
Сегодня я продолжаю нашу рубрику "Лирический обзор". В этой рубрике я начала знакомить Вас с творчеством и биографиями поэтов, которые мало известны или совсем неизвестны в поэтических кругах и широкой публике.
Большинство из этих поэтов ушли из жизни...
Известность и удача - дамы довольно капризные, одним Поэтам повезло, их знают, читают и любят независимо от того, что они давно покинули этот мир, другие остались за кадром, не смотря на то, что были не менее талантливы и писали замечательные стихи.
Вот о таких Поэтах и Поэтессах я и пишу в моих обзорах.
/Арина Бастракова/
Аникеев Евгений Иванович (1924–2001)
Поэт-баснописец, журналист. Родился 12 июля 1924 года в Смоленске. Окончил восемь классов. В 1941-1942 годах находился в эвакуации в Семипалатинске. В августе 1942 году призван в Красную Армию, окончил 1-е Туркестанское пулеметное училище в 1943 году. На фронтах Великой Отечественной войны с 1944 года. Командовал взводом в составе 46-го гвардейского ордена Красной Звезды батальона связи 4-го гвардейского Сталинградского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова механизированного корпуса. Участвовал в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Чехословакии.
После демобилизации в 1947 году вернулся в Смоленск. В 1948 году окончил вечернюю среднюю школу, а в 1962 году – историко-филологический факультет Смоленского педагогического института. Работал учителем русского языка и литературы в средней школе № 2. В 1953-1958 годах работал в редакции газеты «Смена», в 1958-1963 годах – в Смоленском книжном издательстве. В 1964 году перешел в Смоленское отделение издательства «Московский рабочий», где трудился вплоть до ухода на пенсию в 1986 году. В марте 1977 года принят в Союз писателей России. Тема публицистических произведений Аникеева – жизнь и судьба трудовых людей и коллективов Смоленщины. Из-под пера Аникеева вышло более 350 басен. Впервые среди русских баснописцев стал широко использовать трехсложные размеры стиха и новое жанровое образование – двубасню, что позволило ему более широко изображать взаимосвязь явлений.
Награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями. В 1984 году ему было присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Евгений Аникеев ушёл из жизни 11 января 2001 года. Похоронен на Братском кладбище в Смоленске.
*Фотографии, стихи и весь материал взят на сайте "Могилы ушедших поэтов"http://www.po.m-necropol.ru/anikeev-evgeni.html
Стихи Евгения Аникеева:
ЗАВИСТНИК
Ерема,
возвратясь с поминок,
Со злостью под кровать швырнул ботинок.
«Везет покойнику, –
подумал он, икая, –
В газетах пропечатали –
почет!
Похоронили на казенный счет –
Ведь это ж экономия какая!»
ЗВЕЗДОЧЕТ
Задрав к Луне ученый нос,
Зевая от дорожной скуки,
Катил на лекцию в колхоз
Какой-то деятель науки.
Спешил он просвещать народ,
Раскрыв ему влиянье звезд на огород.
И вдруг – беда:
машина в грязь попала.
Забуксовала,
дернулась
и… стала.
Тогда решился наш герой пешком идти,
Ориентируясь по Млечному пути.
Однако дал почтенный маху:
Споткнулся,
поскользнулся
и с размаху
Сел в лужу, что была с тропинкой рядом.
И все лишь потому, что «мудрый звездочет»,
Хоть звезды изучил наперечет,
Но Землю-матушку не удостоил взглядом…
Парил он в небесах,
а очутился в луже…
А, знаете,
бывает хуже.
КОТОВА КЛЯТВА
В курятнике с поличным пойман Кот.
Коту грозит суровая расправа.
– Клянусь вам кур не брать отныне в рот! –
Захныкал он.
– Клянусь!
Ей богу, право.
И даже, если невзначай столкнусь
с куренком,
То обойду его сторонкой.
Коту поверили.
Отпущен с миром вор
И без оглядки – шмыг во двор!
И тут же, не боясь греха,
На радостях схватил он петуха.
И я знаком с подобным типом.
Чуть что, клянется он со всхлипом,
Бьет в грудь себя.
Да только клятва та
Такая ж «твердая», как у Кота.
ВОРОНА В ПАВЛИНЬИХ ПЕРЬЯХ
В родную рощу из соседнего района
Вернулась юная Ворона.
Собрались земляки –
о новостях узнать.
И смотрят (батюшки!): Ворону не узнать!
Весь хвост утыкан перьями Павлина,
Клюв выкрашен в ярчайший цвет кармина,
На голове сережки, как у кур,
А на когтях – вишневый маникюр.
Смеется громко,
выражается мудрёно
(Ну, прямо Попугай,
а не Ворона!),
Где надо «кар»,
она картавит «кэр»,
Соседа называет «сэр».
Увидев брызги грязи на заборе,
Воскликнула:
– Шедевр!
Ночное море.
Запел Скворец,
и все пустились в пляс.
– Фу!
Деревенщиной, друзья, разит от вас! –
Кричит Ворона. – Ладно уж, подруги,
Я покажу вам рок-н-ролл и буги-вуги.
И ну кривляться,
извиваться, как змея.
– Ах, без ума от этих танцев я!
– И правда – без ума!
Могло же так случиться!
Вздыхали, разлетаясь, птицы.
Лишь Воробьишко,
этакий юнец,
Еще совсем не оперившийся птенец,
Едва допрыгавший от дуба до забора,
С Вороны не спускал восторженного взора.
ПЕТУХ И УТКА
Гуляя по двору, Петух увидел Утку
И вмиг в нее влюбился не на шутку.
Она и впрямь была так хороша:
Вся шейка синяя,
на крылышках пестринка
И скромная коричневая спинка.
Взгляд кроткий – видно, добрая душа.
Петух ей тут же сделал предложенье.
Смутилась Утка.
Как принять решенье?
Она совсем не знает жениха.
Но ей понравилась отвага Петуха
И бравый вид его,
и разноцветный хвост,
И то, что с нею в обращенье прост,
И, главное, его большие шпоры
И на груди красивые узоры.
Подумав для приличия с минутку.
– Согласно, – прошептала Утка…
Все населенье птичьего двора
На свадьбе веселилось до утра.
Когда же гости стали расходиться,
Решили молодые освежиться.
Петух зовет на луг,
А Утка тянет в пруд.
– Что там хорошего?
Вот то ли дело тут!
Поплаваем,
наловим лягушат.
Лягушки здесь кишмя кишат.
– Лягушки?!
Брр!
Их видеть не могу!
Пойдем червей поищем на лугу…
Короче – молодые разругались
И навсегда расстались.
Как говорится, басня – ложь, да в ней намек
И добрым молодцам и девицам урок.
ПЕНА
Вновь испеченный Доктор дал банкет.
Его усердно гости поздравляли.
Потом под звуки радиолы и рояля
Топтали в танце глянцевый паркет.
Затем,
устав,
опять кричали тосты.
А там
без тостов
Пили просто…
И наш хозяин,
хоть и был силен,
Почувствовал,
что он зело хмелен.
Но при гостях не будешь спать ложиться,
И он уселся в стороне,
перед окном,
Чтоб хоть немного освежиться.
И тут подсел к нему колхозный Агроном.
– Послушай-ка,
ученая головка,
Ты никогда не сеял,
не пахал,
Но обобщил наш опыт ловко.
– Так что ж,
по-твоему,
я жулик и нахал?!
– Не кипятись.
Не в этом дело.
Хочу задать тебе совсем иной вопрос.
Ты травопольщиков
и смело
И умело
В своей работе в пух и прах разнес.
Но ведь совсем недавно,
помнишь,
в поле
Громил ты пропашной наш севооборот.
Ты кандидатом даже стал за травополье.
А доктором…
совсем наоборот…
– Дурак! –
Ученый муж расхохотался. –
Я,
братец мой,
кем был,
тем и остался.
Запомни истину одну:
Чтоб не пойти ко дну
И быть на гребне волн,
плыть надо по теченью.
Вот главное мое ученье!
Отсалютуем же ему…
вином!
А трвополье –
чушь. –
Добавил он степенно.
– Ученье хитрое, –
промолвил Агроном. –
Но ведь на гребне волн бывает пена.
ЗМЕЯ
Змея вползла в овечье стадо.
Овечки – от нее!
– Голубушки,
страшиться вам не надо, –
Шипит змея. –
Обличие мое
Пусть не смущает вас.
Нет, не кусаюсь я.
Я вовсе не змея.
Во мне змеиного – одна лишь кожа,
Душа ж с овечьей, с вашей схожа.
Вернитесь,
я не сделаю вреда вам!
Вернулись глупые,
поверив речи сладкой.
И вдруг ближайшую Змея схватила мертвой хваткой.
Змея-то оказалася Удавом.
Я видывал такого человечка.
На деле он – змея,
а на словах – овечка.
ГОЛОВОЛОМКА
Под вечер к Председателю артели
Зашел, с полей вернувшись, Агроном.
– С тобою план мы пятилетний навертели, –
Промолвил тот. –
Но есть изъяны в нем.
– Что нам дает пшеница?
– Ясно дело, –
Ответил Агроном несмело,
Пшеница, рожь дают зерно.
– А вот и нет!
Какой ты прыткий!
Они дают артели не зерно
(Вот то-то и оно!),
А лишь одни убытки!
Я тут отчеты лет за десять прочитал
И подсчитал:
Чтоб от убытков нам избавиться,
заране
Должны мы кое-что подправить в плане.
Не будем больше сеять лен,
Ведь он у нас в колхозе не силен.
Пшеницу также сеять не годится:
У нас пшеница не родится.
Из плана вычеркнем и рожь:
Ее-то урожай ведь тоже нехорош.
Овес,
картофель,
клевер,
кукуруза –
Опять же лишь одна обуза,
И думаю,
что я не погрешу,
Из плана вычеркнув и их,
как говорится,
с хода.
– А что ж останется?
Откуда ж брать доходы?
– Вот этого никак я не решу.
ОБНОВКА
– Ну, как обновочка?
Модна? –
Башнеобразную напялив шляпу,
Перед соседками крутилась Капа.
– Ах,
восхитительно! –
воскликнула одна. –
Ты в ней, как фея,
дорогая!
Великолепна шляпа!
Хороша!
– А я бы не дала за эту шляпу ни гроша. –
Вдруг простодушно ляпнула другая.
С обидой сжав накрашенные губы
И бросив «я пошла» сквозь зубы,
Со шляпой Капа юркнула за дверь.
– Соседушка!
Голубушка!
Поверь! –
Соседка Анна с хохотом вскричала. –
Такой я дряни сроду не встречала!
Не шляпа –
шутовской колпак!
Соседка Нина удивилась:
– Как?!
Да вы же только что пред Капою юлили
И шляпу Капину хвалили!
Тут Анна усмехнулась:
– О, дитя!
Хвалить-то
я хвалила,
но…
шутя…
Да разве можем мы критиковать друг друга?!
Она ж мне первая подруга!
ЛЮБИТЕЛЬ КРИТИКИ
Директор,
вызвав рядового
Рабочего,
сказал ему:
– Хвалю!
Я сам безумно критику люблю.
Я сам борец за торжество передового.
Непримиримость к недостаткам –
вот
Что помогает нам идти вперед!
Ах, до чего же смело на собраньи
Ты мастера скрутил,
ну прямо в рог бараний!
Да,
много недостатков у него:
Груб,
пьяница,
ловчит для выгод личных…
Однако же зачем шуметь публично?
Ведь ты компрометируешь его!
С БОЛЬНОЙ ГОЛОВЫ...
Катаясь с горки, поломал мальчишка лыжи.
В том Ноги, хоть и виноваты, но едва,
Зато повинна без сомненья Голова,
Однако били сорванца…
гораздо ниже.
Конечно, это не логично,
Но безопасно
и
привычно.
ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ
– Смотри, в трамвай защла Старушка,
Скорей ей место уступи, –
Шепнул Кузьма Луке на ушко.
Тот сморщился:
– А брось ты!
Не шипи!
Вот впереди диванчик специальный
Для инвалидов, старцев и детей,
Там юноши сидят,
пускай и встануте те,
Я человек принципиальный!
…Трамвай еще квартал отгромыхал,
Томилась Бабушка,
Лука же отдыхал.
Но тут в вагон зашел, шатаясь, Пьяный:
– Расселись гады, точно паны,
Не видят, что стоять я не могу! –
Лука вскочил
и ни гу-гу…
– Зачем ты место уступил,
ведь он тебя моложе? –
Спросил с усмешкою Кузьма.
В ответ Лука
Шепнул:
– Не принимай меня за дурака.
Хоть принцип дорог мне,
но голова дороже!
ГУМАНИСТ
Шел ночью с Девушкой Боксер по саду
И вдруг наткнулся на бандитскую засаду.
Рванулась Девушка, крича,
Но тут же рухнула,
с ног сбитая свинчаткой.
Боксер сорвал пальто с метрового плеча,
Бандиту сунул шапку и перчатки,
Затем костюм с часами тоже
И с Девушки помог сорвать одежду…
Связав узлом «трофейный» груз,
Грабитель слился в перспективе со столбами…
– Трус!
Жалкий трус!
Презренный трус! –
Шептала Девушка дрожащими губами. –
Как я могла такого полюбить?!
Ведь ты бы мог его щелчком убить!
– Я пуще смерти этого боялся,
Чесались руки,
но сдержался.
– Да он убийца!
Вор!
Рецидивист!
Я на суде его видала морду!
– Любимая! –
Боксер ответил гордо. –
Я
гуманист!
ДЕМАГОГ
К проректору в апартаменты
Осенним вечером пришли студенты:
– Как только дождь, у нас – потоп,
Не общежитие, а душевая.
Когда ж починят крышу?
– Сто!
Все ясно! –
молвил тот, зевая. –
Чуть трудности – и вы раскисли.
Молодежь!
До коммунизма с вами не дойдешь!
Смотрю на вас –
одно расстройство:
Нет в вас ни мужества и не геройства.
А каково пришлось героям целины?!
Или солдатам на фронтах войны?!
А взять зивощиков. Морозы, тьма, метели!..
Вы что ж, тепличной жизни захотели?!
Так комсомольцам не годится поступать!
Смутились юноши:
– Да мы лишь так…
– Вот то-то!
Теперь я вижу: вы, ребята, – патриоты.
И демагог пошел спокойно досыпать.
ВЕСКАЯ ПРИЧИНА
В трамвае встретились товарищи по школе.
– Вчера читал, –
сказал Володя Коле, –
Что ты разводишься.
– Да,
братец,
развожусь.
– Небось жена сварлива
и упряма?
– Нет,
на жену я не сержусь.
Но…
ею недовольна мама.
ПУГАЛО
Влюбился Юноша в Девицу,
Чему никто не мог конечно удивиться.
Была из тех она, что тоненьки, как осы,
Все гармонировало в ней:
глаза,
ресницы,
нос
И губы –
лепестки пурпурных роз,
И вороненые тугие косы…
Едва успев друг с другом объясниться,
Решили молодые пожениться…
И вот он ждет ее в урочный час,
От счастья сердце пляшет.
Мечтает парень,
что сейчас
Обнимет милую.
Вдруг видит, кто-то машет
Невеста вроде бы:
такой же рост,
стройна
Но не похожа –
видно не она.
Она!
Но какова!
Меж пальцев папироска,
Каймою траурною бирюзу залив,
«Глаза» к ушам полезли, намалеванные броско.
Над ними,
о приличии забыв,
Бунтуют рыже-фиолетовые космы
(Увы,
отныне не увидим кос мы).
И, хоть на улице стоит жара,
Синеют губы, точно от мороза.
Взамен бровей
два выбритых бугра…
Была поэмой девушка вчера,
Сегодня ж –
пошлая
подкрашенная проза!
Хихикнула Девица:
– Как мой вид?
Чего молчишь?
Ошеломлен?
Убит?!
А может чем-то огорчила жениха я?
Иль на такси монету нету?
Да?
Поедем в загс?
– Да, –
молвил он,
вздыхая, –
Поедем.
Только не туда.
Мне нужно пугало как раз для огорода…
Вот до чего доводит глупых мода.
ПРОХОЖИЙ
Шел Путник по тропинке вдоль болота
И вдруг увидел:
тонет кто-то.
В трясине весь,
лишь голова
Над ней виднеется едва.
– Ты как в болоте очутился?.. –
Он к тонущему обратился. –
Так что,
помочь тебе
иль нет?
А тот ни «да»,
ни «нет» в ответ.
– Чудак! –
Прохожий усмехнулся.
А тот
«буль-буль»
и…
захлебнулся.
– Чего он промолчал?
Я ж мог ему помочь. –
Вздохнул Прохожий
и пошел тихонько прочь.
«СОЛОМОНОВО» РЕШЕНИЕ
С колхозной мельницы сорвало бурей крышу
(Случиться надо же такой беде!).
Об этом бедствии прослышав,
Правление собралось в тот же день.
Все воскресенье шли у них дебаты,
И все напрасно – не сыскался виноватый.
– Но виноватым должен кто-то быть! –
С досадой крикнул председатель,
брови хмуря. –
Что ж мне писать в район,
что виновата буря?!
Как мне начальству доложить?!
…И после споров порешили в понедельник:
Считать, что виноват в несчастье… мельник.
БРЮЗГА
– Куда ни глянь,
везде снега.
Все холодно, –
брюзжит Брюзга. –
О,
как мне это надоело!
Эх, лето бы сейчас!
Совсем другое дело!
…Настала летняя пора.
Брюзга опять ворчит:
– Жара.
Нигде не сыщешь холодочка.
Вот если бы сейчас ледочка!
ЛИСА-КРИТИК
Какой-то Чижик, начинающий поэт,
Принес Лисе на суд сонет.
– Недурно…
Что ж, у вас душа поэта, –
Бросала реплики вполголоса Лиса. –
Ммда…
Ничего…
А это:
«Как море, голубые небеса» –
Банальное, избитое сравненье…
Слабо, слабо стихотворенье!
Вспорхнул и улетел пристыженный поэт.
И вдруг Медведь ввалился в кабинет.
– Михал Иванычу, милейшему – почтенье!
Что, с новым сборничком поздравить можно
вас?
– Спасибо…
Вот принес стихотворенье.
– Прошу садиться!
Так…
Сейчас,
Сейчас посмотрим…
Право, гениально!
«Как море, голубые небеса».
Сравненье яркое!
Свежо,
оригинально!
Находка!
Здорово!
– воскликнула Лиса.
Как ни печально,
но бывают
И у людей такие «чудеса»:
За что поэта-новичка охаят,
Маститого за это ж восхваляют –
Нет-нет да и мелькнет средь критиков «лиса».
ЗАЯЧЬЯ СТАТЬЯ
Под солнечным лучом последний таял снег,
Из голубых высот звучали птичьи песни.
Жуя зеленый молодой побег,
Русак шептал: «О, нет поры чудесней!»
И, примостившись на поваленной сосне,
Он тут же написал в газету о весне…
Статья к Тюленю-литсотруднику попала.
Тот прочитал,
подумал:
«Влаги мало!»
И тотчас дописал о том,
как тает лед.
Медведь же секретарь вписал абзац про мед.
Козел-редактор, зачеркнув все о природе,
Добавил об июльском огороде.
И вот пришла пора – статейка вышла в свет.
Но, кроме подписи, в ней заячьего нет.
ВОЛК, ОВЦЫ И ПАСТУХ
Ворвался в стадо Волк,
подняв большую бучу,
Задрал одну овцу,
другой поранил бок.
Дрожа от страха, сбились овцы в кучу,
Потом – пустились наутек.
За ними Волк
(спасет бедняг лишь чудо),
Но бросился Пастух ему наперерез.
«Эге!
– смекнул «герой». – Здесь дело худо!»
И, хвост поджав, дал деру в лес.
Тут все увидели,
что Волк был молодец
Против овец,
А против молодца
Таким же трусом оказался,
как овца.
А если бы и овцы стали молодцами,
Что б было,
посудите сами.
БЕЛКА-ВЕРХОГЛЯД
Не знаю, за какие уж дела,
Быть может потому, что выше всех жила
Или за пышный хвост,
иль за красу,
Но Белку сделали начальником в лесу.
Летело время, годы мчали,
Жила она, как говорится, без печали.
Но вот однажды в Белкин бор
Явился Соболь-ревизор.
И с нею – в лес.
Дошли до елок,
Вдруг видят: на земле ковер сухих иголок.
– В чем дело?
– Иглы сохнуть стали,
Ну… и опали.
– А почему засохли?
– Вот..
Об этом, вероятно, знает Крот:
Под этим деревом он, нажжется, живет.
Давайте спросим.
– Корни ты глядела?
– Мне недосуг.
Всегда по горло дела!
Где там в корнях причины бед искать –
Дай бог за день верхушки обскакать!
– Что пользы в том?
Нет, было б больше толку,
Когда б ты хоть одну, но изучила елку.