У одной из подруг жены была небольшая частная библиотека на дому, где мы, за умеренную плату, иногда брали чтиво. В один из таких походов за знаниями разговор с хозяевами у нас зашёл о моём трудоустройстве.
- А у нас дочь работает секретаршей в охранном агенстве, -
Сообщила Мила, - может быть она сможет вам чем-нибудь помочь.
Я, без всякой надежды, оставил номер своего телефона, а поздним вечером следующего дня мне позвонил хозяин фирмы и предложил подъехать к северному въезду в Ашдод. Ровно в 22:00 я был на месте. Через несколько минут сзади подъехала машина, из которой вышел пузатый, мордастый марокканец.
- Ты Алекс?
- Я.
- Одевай, - он протянул мне новую, в упаковке, белую рубашку с эмблемой фирмы.
- Поедешь за мной.
Мы разошлись по машинам и я, следуя за ним, проехал через ворота ашдодского морского порта. В конторе у меня проверили документы и выдали переговорное устройство.
- Поедешь на своей машине или с проверяющим?
- Конечно на своей, - ответил я, и позже понял, что поступил мудро.
Следуя за машиной проверяющего, я долго петлял по территории порта, пока мы не прибыли к причалу с пришвартованным сухогрузом под флагом неизвестного мне государства.
- Будешь стоять здесь и смотреть, чтобы с борта никто не сошёл на берег. Если что – звони, - объяснил мне мне мои обязанности начальник, сел в свою «Тойоту» и показал огоньки стопсигналов. А я со своей «Субару» остался охранять рубежи страны Лимонии. Около часу ночи на соседнем пирсе появились рыбаки. На охраняемом мною борту вахтенный мыл палубу. Ночь была тёплая, я сидел в машине и старался не заснуть. В третьем часу по трапу спустились мужчина с чемоданом и женщина. Я грудью закрыл им дорогу на историческую родину, на отвратительном английском предложил нарушителям оставаться на месте и связался с начальством. Через некоторое время к сухогрузу подъехал проверяющий и такси. Мне было велено открыть границу. Дама с парохода взяла чемодан и уехала на такси в город, а мужчина вернулся на борт. В шесть часов утра меня сменили.
Через день, к восьми утра, я снова был в порту. Мне дали рацию, пятилитровую канистру с питьевой водой и, на площадке, где стояло около пятидесяти различных машин, приказали охранять автокран.
- Только кран? – спросил я начальство.
- Только кран!
Я бдительно охранял и стойко оборонял его восемь часов, и успел прочесть за это время половину захватывающего детектива. Новая работа мне нравилась.
Через неделю меня отправили в тир, где я успешно отстрелялся из пистолета, а потом поехал в свою контору и получил там новенькую «Беретту», два магазина с патронами и разрешение на ношение оружия. Вечером того же дня я принял пост на проходной химического завода в южной промзоне Ашдода.
Охрана завода осуществлялась в три смены. В первую обычно работала могучая, молодая марокканка, во вторую - тунисец Арие (в переводе на русский Лев), а мне, как правило, доставалась третья, с 22:00 до 6:00. За ночь я должен был три – четыре раза обойти территорию завода по периметру и отметиться в четырёх точках. Завод тоже работал в три смены и в рабочие дни на территории всегда находились люди. Сложнее было в выходные. По заводским закоулкам часто бегали стаи собак, которых всегда полно в промзонах, но с ними конфликтов у меня не возникало. А однажды, проходя во втором часу ночи вдоль забора, отгараживающего завод от пустыря, я зашёл за трансформаторную будку и включил мощный фонарь. Передо мной, метрах в десяти, зажмурившись от яркого света, стояли два бедуина. В руках у переднего было охотничье ружьё, которое он начал медленно поднимать. Будучи в то время уже без пистолета, ибо прежняя охранная фирма обанкротилась, и оружие мы сдали, а новая, которая приняла нас по наследству, стволы нам ещё не выдала, я шмыгнул обратно за угол. Положа руку на сердце, должен сказать, что поступил бы точно так же, имея на заднице пистолет. Мне много приходилось стрелять в жизни и крови на моей совести достаточно, но прицельно стрелять в людей я не пробовал.
Хорошо ориентируясь в темноте на территории я быстро добрался до проходной и вызвал проверяющего. И часа не прошло, как на месте были и начальство, и полиция, и серьёзные ребята в штатском. Первым подъхал проверяющий – пацан лет двадцати пяти. Он, не выходя из автомобиля, подозвал меня к себе, а когда я сел в машину, резво, задним ходом, отогнал её от ворот. Двигатель он не заглушил. Потом прибыла полиция. Те вообще не выходили из машины. Ребята в штатском явились позднее, но действовали более решительно. Они вызвали меня из машины начальника и велели показать место встречи с бедуинами. Я показал им дыру в колючей проволоке, мы нашли набор ключей и следы двух пар обуви на песке и вернулись в проходную. Потом все разъехались. Кроме меня…
Вторая беда случилась со мной тоже в выходной, только днём. Хозяин завода, старик лет за семьдесят, имел привычку приезжать по выходным, чтобы покопаться в садике за административным корпусом, посаженном в память о его погибшем в одной из бесконечных израильских войн сыне. Садик был уютным. Там росло несколько фруктовых деревьев, большие клетки с разноцветными попугайчиками, бассейн с золотыми рыбками и стоял памятник хозяйскому сыну. Так вот, стоял я в проходной и смотрел в окно, как за забором, на территории соседнего завода, горит огромная куча мусора и спиленных деревьев. Вдруг в проходную врывается хозяин и начинает орать,
- Что ты стоишь?! Ты не видишь пожар?! Разворачивай шланги, вызывай пожарников!
Шланг я развернул, а пожарных вызвать не успел, они сами приехали, и потушили огонь с той стороны забора. Через неделю меня вызвал начальник охранной конторы,
- С завтрашнего дня ты на работу не выходишь.
- Почему?
- Слишком много ты делаешь проблем. То у тебя бедуины с оружием по заводу ходят, то пожар …
В общем, стрелочник был найден. Виноватым оказался я.
Имея разрешение на оружие и опыт работы в охране, я ткнулся в несколько аналогичных контор, и, наконец, был принят на работу в фирму, охраняющую большой торговый центр на окраине Ашкелона. Опять отстрелялся в тире, опять получил белую рубашку и пистолет, на этот раз не изящную итальянскую «Беретту», а тяжеленный и грубый, как колун, израильский «Ерихо», повесил его на задницу и встал на пост у дверей огромного продуктового магазина.
Коллегами моими были исключительно интеллигентные, исключительно пожилые и исключительно русские мужики. Когда я пишу «русские», я имею в виду выходцев из бывшего Советского Союза, ибо евреями могут быть как европейцы, так и азиаты, и даже, не побоюсь этого слова, негры – выходцы из северной Африки. Еврей – это не национальность, это состояние души, вероисповедание и диагноз.
Мы, в красивой и опрятной форме, с металлоискателями в руках, стояли по обе стороны входа в магазин и проверяли редикюли старушек на предмет обнаружения в них взрывного устройства или бутылки с коктейлем Молотова. Ничего глупее в своей жизни я не делал.
К тому времени Люба, отбыв дома очередной срок на пособии по безработице, устроилась «на тряпку» в этот же магазин. На работу и с работы мы теперь ездили вместе.
В магазин время от времени заходил наш однокурсник по курсам языка, устроившийся впоследствии на завод по изготовлению электрических щитов, Виталик. Однажды он спросил меня,
- Любе не надоело махать тряпкой? Она не хочет перейти на достойную работу за достойную зарплату?
- Я тоже хочу! – ответил я .
- Тогда завтра оба приходите в контору и спросите там Иосифа. Он назвал адрес завода.
Подразделение, которым руководил Виталий, находилось в отдельном здании, метрах в трёхстах от основного предприятия. Работало там, кроме самого Виталика, ещё пять человек, с нами стало семь. Через месяц – полтора мыс женой уже работали самостоятельно. Я собирал и готовил к работе шкафы, в которых Люба протягивала тонкие провода, подключала лампочки и приборы. Так я стал слесарем – монтажником, а она, будучи умнее и способнее меня и быстро освоив чтение чертежей, одним из лучших на заводе электриков. Через два с половиной года мы перешли на вновь открывшийся завод, на котором начальником производства стал Виталий. Так прошло почти пять лет.
На этом можно было бы и закончить повесть под названием «Леонидыч». Финал был бы вполне хэппи эндистый, но …, Но однажды мне на мобильный позвонила Михаль, доктор биологии, у которой я работал десять лет назад. Мы изредка перезванивались в течение этих лет, и я пару раз приезжал к ней в лабораторию помочь по мелочам.
- Саша! Ты не можешь приехать мне помочь?
- А ты возьми меня на работу, я тебе сделаю всё, что нужно.
- Ты правда пойдёшь ко мне работать?
- Пойду, Михаль.
- Но у меня есть деньги только на год – полтора.
- Я согласен, Михаль …
А что будет дальше – посмотрим.