100-летию со Дня рождения
народного поэта России
посвящается
1.
И ЗА СТРАНИЦЕЮ СТРАНИЦА!
Виктору Бокову
1.
И счастлив я, что и сегодня
Стихи слагает,
словно заводной,
Поэт, земляк с признаньем всенародным
Наш Виктор Боков, заводской.
И пусть живёт он, сколько сможет,
И счёт годам своим он не ведёт,
Пока любовь его тревожит,
Пока душа его поёт.
2.
И снова, снова
В который раз
Шепчу
За словом слово
Простое
Без прикрас,
Во благо:
«Будь!
Годам не ведай счёта,: :
Поэзии – конца,
И в радость – работа
В восторг вводить сердца.
И нам с тобою
Завещано навек
Самой судьбою
Запечатлеть свой век.
И за страницею страница
Ложится в книгу Бытия…
И в сне-то не приснится,
Как жили
Ты и я.
И через нас
Шли токи
Свободы, милости, любви.
А век такой жестокий,
«по горло
захлебнувшийся
В крови…»*
26.12.97
* - Лидия Динулова.
Кудрявцев И.Ф.
Белый свет.: Стихи. – М., Современный писатель, 1998. – 116 с.
1. ВСТРЕЧИ.
А если вглядеться в себя, то встреч с Виктором Фёдоровичем на его вечерах и отдельно у ме-ня было немало. В нашем ДК "Космос", ДК "Радуга" (г. Краснозаводск), ДК имени Ю.А. Гагарина (г. Сергиев Посад), Доме искусств (г. Москва), Переделкино. Навещал его и в больнице, г. Москва. В ДК я обычно выступал со словами приветствия от имени и по поручению действующих литерато-ров-земляков.
...Помню, после одного из вечеров, меня попросили остаться и поехать с Виктором Фёдоровичем в профилакторий НИИХИММАШ. Когда мы приехали, то там уже находились Алексей Васильевич Селиванов, Николай Алексеевич Бухарин, Вячеслав Иванович Орлов (поэт из Москвы), Александр Михайлович Титов – зам. Главы администрации по Новостройке, Галина Алексеевна Попова – пропагандист поэзии Виктора Бокова.
Небольшое помещение, рассчитанное на узкий круг лиц. Посредине сервированный стол. Не-скованная обстановка. В ней и состоялось наше более близкое знакомство друг с другом.
Для начала Виктор Фёдорович попросил нас почитать стихи, представиться. Выслушал всех по очереди, не перебивая, потом начал говорить. По существу. Вопросы поднимались самые разные.
Получилась непринужденная литературная беседа. Расстались далеко за полночь. Довольные. Благодарные инициатору встречи Г.А. Поповой за неожиданно подаренную встречу.
2. ПЕРЕДЕЛКИНО.
Хроника одного дня
Ура! Мы едим в Переделкино, в гости к Виктору Фёдоровичу Бокову. Александр Михайлович Титов – заместитель главы Администрации города Пересвет, Юрий Алексеевич Бирюков – выпускник театрального училища, великолепный пародист, директор ДК "Космос", Марк Исакович Гольдман – фотограф, специалист по видео- и фотосъемке, Николай Алексеевич Бухарин и я. В нашем распоряжении водитель и входившая в то время в моду машина "Тайота".
А.М. Титов дорогу уже знал и у поэта неоднократно бывал.
Заранее подготовили подарки для поэта. В согласованное время утром выехали от ДК "Космос" и у Наугольнического милицейского поста свернули на бетонную кольцевую, а затем на новую Ярославскую дорогу. На полях и лесах обилие снега, но дорога очищена и свободная от транспорта. Он лишь иногда мелькнёт впереди или встречный.
Согревшись, я забылся, словно провалился в сон. Очнулся от забытья уже при подъезде к пункту назначения.
А.М. Титов выходил из машины, а, вернувшись, объявил: "Едем верно. Ещё немного и его калитка и ворота". И действительно, вскорости мы свернули в проезд и остановились у ворот, которые уже распахивала хозяйка Алевтина Ивановна. Площадка для транспорта расчищена от снега.
Мы все дружно высыпали на дорогу, поздоровались.
- Проходите! Здравствуйте! Проходите! Здравствуйте! Здравствуйте! - так каждому она уделяла внимание.
Николай Алексеевич Бухарин от нашего имени преподнёс Алевтине Ивановне роскошный букет цветов со словами:
- Вот Вам наш сергиево-посадский букет! Пускай душа Ваша радуется!
- Спасибо! Спасибо огромное! Спасибо! - был ответ.
Опять он же:
- Как Вы живы - здоровы?
- Ничего, спасибо! Виктор Фёдорович вас ждёт! Так, прошу вас!
И попросила водителя:
- Пусть туда проезжает подальше, – рукой указала на впереди стоящий дом, - а мы прямо сюда, чтобы мы могли пройти. Значит, я командую парадом! Так, какие у вас на сегодня созре-вают планы, куда пойдём? Чего? Как?
И тут же:
- Ну, как, Марк, Вам нравится у нас? - обратилась она к
Гольдману. - Вот это наш сад! Там ещё перегородки! Это всё наша территория!
- Отлично!
Мы очутились в густом саду. Ветви над нашими головами и почти закрывали небо. Ветви в снегу.
Н.А. Бухарин тут же заметил:
- А сад-то такой не городской?
Хозяйка проговорила:
- Да, Вы правы. Сад не городской, а больше – деревенский. Напоминает Виктору Фёдоровичу родные Язвицы и рождает мечты и воспоминания. Здесь его часто посещает вдохновение.
В углу участка беседка. Там мы обычно отдыхаем. А вот это (в другом углу) наш первый домик с двумя террасами, который мы купили. С него всё начиналось. Потом мы подкупили небольшой участок, и получился в общей сложности участок в 9-ть соток. Построили деревянный двухэтажный дом поэта. В нём и живём круглый год! Он перед Вами. А там сейчас – сарай и летняя кухонька.
Заходите!
В это время, заслышав наши голоса, Виктор Фёдорович выглянул в уличную дверь до-ма. Без головного убора, в душегрейке. И когда увидел нас, обрадовался и радостно заулыбался.
Идущий впереди навстречу ему Титов:
- Тут Алевтина Ивановна твоя хозяйство показывает.
- Ну, а как же! Сейчас я вас раздену!
Виктор Фёдорович воскликнул:
- Богомольцы приехали!..
Увидев подходившего к нему Бухарина, спросил:
- Ты ещё пишешь, да?
Помолчав, добавил, уже обращаясь ко всем:
- Извините, что я задержался: нашло вдруг вдохновение. А это кто? – указывая на водителя.
- Это наш водитель, Игорёк! – хором ответили мы.
- Игорь! – проговорил он сам.
- Какой красавец! Такого видели в Кремле и к себе не грех пригласить!
Здоровается с водителем и представляется:
- Виктор Фёдорович!.. 93 года…
Иван Кудрявцев:
- Ещё пишет!.. Прибавляет!.. Прибавляет!..
Алевтина Ивановна:
- Потом поведёте!
Виктор Фёдорович:
- Не успеете!.. Он взял и у Чёрной речки это сделал!..
Мы, индивидуально здороваясь с ним, цепочкой входили в дом, в его прихожую, а по-том и в комнату.
Появился незнакомый рослый мужчина с заметной лысиной на голове.
- А это мой брат, кто не знаком, прошу: Николай Иванович! Александр Михайлович знает! Он уже был. А это Юрочка (Бирюков)! А это Иван Фёдорович Кудрявцев! И т.д.
И всех нас по цепочке представила Алевтина Ивановна брату.
Алевтина Ивановна Титову:
- А что же Вы свою супругу не привезли?
- Она очень хотела приехать, но не смогла. На работе задержали. Срочные дела.
И тут же Александр Михайлович подаёт Виктору Фёдоровичу книгу:
- Это старое издание. Путеводитель по Подмосковью. История подмосковных городов от Москвы до Переславля времени царицы Екатерины Великой и светлого князя Потёмкина.
Поэт долго рассматривает и читает:
- Интимные места взяты в скобки. Описано со всех сторон. История села Воздвиженское. Да, есть такое село! Даже Загорск... тоже есть! Написано, когда взорвалась ракета. Ново-стройка…
- Это мне что ли?
- Ну, конечно, Вам! Это, чтобы знали Вы историю своего края.
Комната – музей. В центре – большой стол, уставленный стульями. Небольшой столик у окна. На нём печатная машинка и Виктор Фёдорович работает.
Рядом у стены от пола в два ряда полки ручной работы. В них выставлены игрушки. Это подарки из разных городов.
Поэт представлял:
- Вот это Богородская резьба! Это Краснозаводск подарил, цех, к какой-то дате, не пом-ню – зажигать Останкинскую башню (макет). Это тоже Богородское.
Это Екатерина Андреева, дикторша такая была. Не знаю, кто подарил.
Это мэр стоит!
Кроме полок, на стене картины, афиша, на которой изображён поэт, настенный календарь с профилем поэта, два подноса с палехской росписью и ещё много чего. Одним словом, музей!
В этой же стене дверь в соседнюю комнату. Перед дверью справа на стене невысоко портрет Сергея Есенина. Над портретом Есенина, чуть выше уровня двери, портрет поэта в раме.
Глядя на него и, видимо что-то заметив в нём, Бухарин спросил:
- А этот портрет чьей работы?
- Художник Устинов Евгений Алексеевич, которого я очень ценю. Над темой Пушкина работает всю жизнь. Посетил Испанию, Эфиопию…
- А он уловил Ваш образ!
- Да, портрет мне очень нравится! Тут есть этакое... лукавство.
А это "Доярки и корова" – основная тема моей жизни. Люблю держаться за соски и доить корову. Там на пузе у коровы написано: "Виктору Бокову!" Подарила мастерица, г. Киров. Дымковская игрушка! И вообще, целая серия подарков в этой области!
Алевтина Ивановна в вазе внесла наш подрезанный букет и поставила на стол. Нашёлся Бухарин:
- Виктор Фёдорович, к Вам кто-нибудь придёт и спросит, а чьи эти цветы?
Все заулыбались. Виктор Фёдорович проворчал:
- Поскупились Вы: ни одной женщины не привезли со своего объекта.
Алевтина Ивановна вновь вышла в соседнюю комнату и вернулась с горшочком и в нём небольшим деревцем сплошь в красных цветах:
- Я хочу похвастаться - это Азалия, только что тоже подарили с выставки Банзая.
Бухарин:
- Недавно выставка была большая в Москве.
Алевтина Ивановна:
- Привезли на Рождество. Подарок дорогой!
- Домашнее дерево! Царский подарок! – добавил Виктор Фёдорович и продолжал:
- Так, дальше я вам вот что покажу: реликвии, - и достаёт со стола несколько книг. Вот Борис Пастернак.
- Такой надписи ни у кого нет. Даже у Евтушенко, и у Вознесенского такой надписи нет. Надпись на всю страницу. А это – Арам Хачатурян. Я был на балете "Спартак" в Большом те-атре. Он сидел один в правительственной ложе. Брежнева почему-то не было. Оглядывается по сторонам и на мне останавливает взгляд:
- А это кто там? – кланяется.
- Я ответил поклоном на поклон. Потом отдыхали вместе и очень часто встречались. И он сделал надпись на театральной программе балета "Спартак". "Замечательному советско-му поэту, необыкновенному человеку и вообще талантливейшей во всём личности Виктору Бокову. Арам Хачатурян. 71 год. Москва".
- Это - "Русские сказки" под редакцией Шолохова. Пересказал Андрей Платонов. То-же подарил. "Виктору Бокову с любовью! Андрей Платонов. 6 октября 1950 года"
.
- А это журнал "Студент" для английских студентов, издан в Англии. Полностью вы-пуск посвящён Виктору Бокову. Прислали из Англии. "Виктору Бокову... 6 июня 1964 года". А вообще здесь в этой комнате 300 книг с автографами.
Напротив окна книжный шкаф, сплошь уставленный книгами. Над ним висит портрет Наташи Королёвой, дочери знаменитого конструктора.
- Мы с ней хорошо знакомы. Вся в отца! Как две капли воды! Красивая!
- Я знал и его мать, Марию Николаевну Баландину-Королёву. Она мне ещё книжку подарила. Бабке было почти 100 лет, и склероза не было. Отличная память! Вот так!..
- Недавно за этим столом сидел Черномырдин. Привёз подарок от себя и Ельцина.
Алевтина Ивановна бережно внесла вазу, по бокам которой стояли две музы. Показывает и говорит:
- Это особый подарок. Наверное, по спецзаказу. Это надо особое светлое место, где по-ставить. Нужна красивая подставка, а пока лежит. Убрана. Там вот так и лежит.
- Мельпомена, а это... – начал Бухарин.
Все молчали. Потом кто-то спросил:
- А она полая?
- Нет, только там ещё конвертик. В него вложен, и от кого.
Над входом с улицы у стены со стороны комнаты деревянная лестница на 2-ой этаж. Стена и перила лестницы сплошь в афишах. Там большая комната. В ней между стеной и окном шкаф с книгами. От него вдоль боковой стены от другого окна стоит шкаф ручной работы, закрытый фанерой по бокам и впереди - фанерными открывающимися дверцами, где полки. Здесь Виктор Федорович хранит свой архив.
Он показывает и говорит:
- Здесь рукописи, а здесь, - открывая другие дверцы, - 57 томов собрания стихотворений. Вот 54-ый том. Вот 53-ий том. Вот 50-ый том. Вот 56 –ой том и т.д. Работаю над 58 томом. Половина уже написана. Сам печатаю. Сам редактирую. Сам подшиваю. Сам устраиваю стихи. Готовлю две большие статьи: "Моя поэтика" и "Слово о Пушкине". На 32 страницах машинного текста каждая.
А дальше огромный стеллаж, заставленный книгами от пола до потолка...
Показывает фотографии. Вот Виктор Фёдорович держит сома. Довольно внушительных размеров. Говорит:
- Поймал на Цимлянском водохранилище под плотиной. Фотографию потом впервые напечатали в журнале "Рыболов-охотник".
- Вот фотография, когда вручали нам ордена. На ней Виктор Фёдорович, Солоухин, Сличенко, Леонозова, Шахназаров, Лаптев, Эльдар Рязанов, Василий Васильевич Кузнецов, который вручал, и так далее... В общем, до хрена чиновников. А из писателей – я да Солоухин.
- А вот пришёл какой-то, чуть ли не Толкунов. Да, Толкунов. Был такой. Известная личность. Я ему говорю:
- Меня нигде не печатают!
А сам думаю, мы с орденами, что сейчас он меня обнимет и скажет:
- Ну что ты? Приходите! Разберёмся! – Но он как-то так проронил:
- Разберёмся!
- Ну, я думаю, если так встречают, то с ними надо действительно разбираться.
...А с Аджубеем было такое. Вечер был в гостинице "Советская". Да! Ещё в редакции, где Салтыков – редактор "Правды", Аджубей. Сидят Райкин и т.д. и т.п. Здороваются. Аджубей протягивает руку. Я ему говорю:
- Что Вы? Вы кто вообще? Что Вы подаёте? Это не рука, а студень! Нажмите по-мужски! Или у Вас там не работает...?
- Он сразу свернул куда-то и исчез для меня. Приходим в зал. Он сидит на председательском месте и объявляет:
- Выступает Виктор Боков!
Я встаю и говорю:
- Вы знаете, у меня совершенно не работают голосовые связки. Никак не могу читать! Извините!
Выступил Райкин, спела Зыкина и прочие…
А потом я сказал, ещё были в редакции:
- Знаете, Аджубей, меня-то всё больше будут знать, а тебя-то всё меньше.
...Позже так и получилось!
Все партийные люди разошлись, мы остались вдвоём. Я за чемоданчик и вперёд и дальше.
Иду и мучаюсь. Неприятность! Дня три мучаюсь. Ну, что я наговорил! Ну, я попал! Ну, я по-пал! Иду, а там Царёв стоит, работник бюро пропаганды:
- Виктор, ты знаешь, наверное, скоро Аджубей полетит. Я был в ЦК, и показывал список членов президиума по юбилею Лермонтова. Первым из списка вычеркнули Аджубея...
...Достаёт альбом фотографий. Отыскивает заводскую фотографию:
- А это встреча с рабочими КХЗ, а рядом сидит Виктор Фёдорович. У меня ещё руки в мазуте. А это – рабочие завода. 1931 год.
Бухарин:
- Виктор Фёдорович, да Вы сейчас лучше выглядите, чем тогда!
Все заулыбались.
Потом берет книгу "Воспоминания о М.М. Пришвине" и в ней отыскивает свои.
Николай Алексеевич:
- Как озаглавил?
Иван Кудрявцев заглядывает в книгу и читает:
- Великий гений.
Виктор Фёдорович продолжает, чтение:
- "Впервые увидел М.М. Пришвина осенью 1931 года. Он пришёл на литературный вечер в Загорский педтехникум. Выступали два прозаика: Алексей Кожевников и Фёдор Каманин. Они ещё тогда жили в Загорске.
Коренастый и крепко сбитый Алексей Кожевников певучим вятским голосом-говорком читал отрывки из романа о Турксибе.
Длинный, худощавый Фёдор Каманин живо, заразительно рассказывал повесть о детстве.
М.М. Пришвин слушал с восторгом. Он любил живое слово, и сам слыл самым редким рассказчиком. Хромовые сапоги у него начищены до блеска. Грудь закрывала чёрная, как смоль борода. Он прочитал небольшой рассказ, который очень понравился молодой аудитории.
Потом выпустили нас, юнцов техникума, которые пописывали стихи. Выходили гуртом, читали что-то.
Такой сырой и неуклюжий вышел и я. Я не оробел, читал громко, с выражением, как учился в школе. М.М. Пришвин меня отметил". С этого дня у нас началась дружба и продолжалась долгие годы, вплоть до его смерти.
Посредине комнаты две кровати – спальня…
(продолжение следует