Вы помните, в какой замечательной стране мы жили всего двадцать лет назад? В этой стране все были сыты и счастливы. Эта страна боролась за мир во всём мире и всегда побеждала. В ней не было наводнений и землетрясений, в ней не разбивались самолёты и не сходили с рельсов поезда. Самой тяжёлой эпидемией в этой стране была ежегодная эпидемия гриппа, но и эту заразу каждый год давили с помощью прививок. О такой организации, как противочумная служба знали очень немногие, хотя её подразделения находились, да и по сей день существуют на всём протяжении горных, степных и пустынных природных зон СССР от Ставрополя до Уссурийска. На вопрос: «Где находится противочумная станция?» недоуменно пожимали плечами даже люди, живущие в двух кварталах от этой организации.
Ну, так вот…, на самом дальнем западе пустыни Мойынкум, там, где заканчивается берущая своё начало в высокогорьях Киргизии река Чу, есть посёлок Жуантобе. Он мало чем отличается от других посёлков, расположенных в пойме этой реки. Та же серозёмная равнина и саксаульники перед грядами барханов на юге, та же пойма, за которой начинается Великая казахская степь – Бетпакдала на севере. Только к западу от Жуантобе нет больше населённых пунктов аж до самого Ленинска, что на Байконуре.
Такой же, как во всех посёлках здесь клуб, сельский магазин, ремонтные мастерские, юрты и загоны для скота в каждом дворе, сельская больница. А за забором этой больницы стоят два дома, сараи и вагончик – противочумный стационар. В одном из домов находится баклаборатория, во втором – общежитие для сотрудников лаборатории и зоологической группы, в сарае – столовая, продуктовый склад, а самый крайний отсек этого сарая – комната зоолога. Моя, стало быть, комната.
Первого мая, в день международной солидарности трудящихся, валяюсь я в этом своём отдельном номере с книжкой и головной болью после вчерашнего. Имеет право зоолог, всю неделю находящийся в песках, в палатке, в антисанитарных условиях, поваляться в день солидарности? Вот именно! Валяюсь я и, несмотря на головную боль, отдыхаю душой. И тут…
- Александр Леонидович, - скребётся в дверь молодая санитарочка, - вас Галина Алексеевна просит зайти в лабораторию.
Что я могу супротив начальника отряда даже в праздник? Служба такая. Перебирая в душе все слова из ненормативной лексики, иду в лабораторию. Там сидят доктор Беляева и незнакомый мне хмырь из местных.
- Знакомьтесь – это Орынбек, санитарный осведомитель, - радует меня начальство.
Саносведомитель – это такой специальный противочумный стукач из местного населения, который (не знаю, за деньги или бесплатно) информирует нашу организацию о забое этим населением скота. Есть здесь у народа такая привычка – резать приболевшую скотинку и одаривать мясом родных и близких. Привычка сама по себе хорошая, но такой зверь, как верблюд, вполне может недомогать на начальной стадии чумы, а мяса на нём ого-го сколько …
Именно о таком, недомогающем и уже прирезанном хозяином верблюде, и поведал нам с доктором Галей бдительный Ореке. Меры, как и положено по инструкции, были приняты немедленно. Верблюд конфискован, краном погружен на наш ГАЗ – 66, и вывезен на окраину посёлка. Мы с доктором одеваемся в полные противочумные костюмы. Знаете, что это такое? Нет? Сейчас поясню.
1. Снимается всё, кроме трусов (женщины могут оставить бюстгальтер).
2. Одеваются казённые носки и пижама.
3. Резиновые сапоги.
4. Противочумный халат до пола с завязками на спине и капюшон или косынка.
5. Резиновые перчатки.
6. Ватно – марлевая повязка.
7. Клеенчатые нарукавники.
8. Клеенчатый фартук.
9. Очки типа «консервы».
В таком праздничном наряде мы и предстаём перед радостно возбуждёнными жителями Жуантобе, и приступаем к вскрытию покойного верблюда. А работа непростая. Это вам не барана ободрать. Первым делом мы осматриваем тушу и обнаруживаем на правой лопатке сочащуюся ранку. Вырезаю её и помещаю в специальный контейнер – бикс. Берём для постановки проб кусочки лёгкого, сердца, почки…
- Ой, Александр Леонидович, - вытягивает какой-то орган доктор Галя, - отрежьте кусочек селезёнки!
- Галина Алексеевна, это не селезёнка, это матка.
Доктор смущается.
А народ вокруг ликует. То там, то здесь, из толпы слышится слово «ЦИРК» и мне приятно сознавать, что главный клоун в этом цирке – Я.
Вскрытие благополучно заканчивается. Мы снимаем и складываем в бак с дезраствором фартуки, нарукавники, перчатки и халаты с масками. Лаборантка Женечка щедро льёт мне на руки 96% спирт из флакона, а второй такой же флакон незаметно засовывает под резинку моих пижамных штанов. Верблюд обложен старыми автомобильными покрышками и чёрный столб дыма стелется до самого горизонта. Народ расходится.
Через три дня доктор Галя снова просит меня зайти в лабораторию.
- Хотите посмотреть микроб сибирской язвы?
Я конечно хочу и с любопытством рассматриваю под микроскопом ярко – синие палочки смертельной заразы. Кружева колоний чумного микроба мне доводилось видеть неоднократно, а вот «сибирочку» вижу впервые.
Проходит ещё несколько дней. Полюбоваться нашим антраксом приезжает важный человек из территориального противочумного института.
- Ну, как там наша язвочка? - спрашиваю Галину Алексеевну.
- Какая язвочка? – доктор делает хитрые глаза, - не было никакой язвочки …
«ЦИРК», - как справедливо заметил народ во время вскрытия нами верблюда в день Международной солидарности трудящихся.
4.10.2013.