Можно ли это забыть?!

 
  Глава пятая

Трудно приходилось в эти годы всем: и взрослым, и детям. Остро не хватало топлива, чернила из сажи замерзали, ученики и учителя на уроках — в верхней одежде, в перчатках, а голод не давал думать и запоминать, постоянно у ребят кружилась голова, они падали в обморок. Тетрадей не было совсем, писали на старой обёрточной бумаге, но чаще на газетах.  Не было спичек, нечем было разжигать печи. И тут Охо-хо ( дед Макар) принёс из оврага камешки, показал, как добывать с их помощью искры. Эта забота отпала. 
Вместо мыла делали мягкую воду, пропуская её через соломенную золу. Этой водой мыли волосы, стирали бельё. После стирки — на мороз, чтобы вшей не развести, а они, проклятые, всё равно появлялись. Деды говорили, что это от голода и тревог. «Вот в Первую мировую они нас поедом ели, жуть, как досаждали, а всё от тоски, голода, да и  помыться удавалось редко»,— вспоминал дед Иван.
Несмотря на трудности , сельчане собирали тёплые вещи: овчинные дубленки, валенки, вязали шарфы, перчатки с двумя  пальцами (большим и указательным), сушили картошку, свеклу, морковь – всё отправляли для фронта. Прошла первая военная зима. От папы с декабря писем так и не дождались.
Наступила весна 1942 года. Всё взрослое население и подростки стали работать на полях. Хорошо, что оба деда за зиму научили  женщин работать на тракторах, комбайнах, косилках. К счастью, они владели этой техникой. Жаль только, что её в селе осталось очень мало, особенно колхоз нуждался в тракторах и запасных частях к ним.
Бабушки присматривали за детьми и не только родными. «Не дай Бог, чтобы в беду не попали: на каждом подворье — глубокие колодцы, а рядом — речка. Глаз да глаз нужен», — наставляли они матерей.
Вставали очень рано, чтобы успеть до работы истопить печку, приготовить хоть какую-нибудь еду. Кто раньше всех затапливал, к тому и бежали за угольком. Выходишь, бывало, из дома и смотришь, из какой трубы дымок вьётся, туда и бежишь с жестяной банкой. Огонь берегли, сохраняя его в своих очагах. Так народ и обходился без спичек. Не было керосина, народ придумал коптилки. Пузырёк с каким-то техническим маслом и фитиль из шерстяной полоски. Электричества тогда в нашем селе ещё не было. Пряли, делали уроки при ней. Иногда  доходило до смешного: уткнувшись в свои газетные тетради да книги, каждый занимался своим делом, а коптилка — в центре стола. Приготовишь уроки, а ещё очень почитать  хочется. Посидишь так часа два-три, склонившись, а когда голову поднимешь да посмотришь на всех сидящих за столом, тут смех и разберёт. Не остановить: на всех детских лицах под носом чёрные усы, как у Гитлера, словно сопли свисают. Света от коптилки мало, а копоти и гари много. Вот так и учились.
Золу из печек собирали в мазанки и амбары. Каждое утро хозяйка выставляла вёдра с золой, а мы, школьники, на санках, где была привязана довольно большая корзина, забирали вёдра и отвозили в отведённое место. У каждого из нас был свой участок улицы, высыпав золу , пустые вёдра отвозили к домам. Других удобрений, кроме золы и навоза, не было. Всё надо было собрать до занятий в школе. Ежегодно с учителями весной и летом во время цветения собирали лекарственные травы: ромашку, пастушью сумку, горицвет, подорожник, зверобой, бессмертник и другие. Из них готовились лекарства для раненых. А ещё постоянной работой в летнее время была прополка посевов. 

Война продолжалась… К середине войны совсем худо стало. Один учебник выдавался на несколько человек, но самый злейший враг ребят — голод. Особенно страдали от него присланные педагоги, поэтому родители старались их поддержать — делились своими скудными запасами. Засевались поля не все: рабочих рук и техники не хватало. К тому же собранный урожай отправляли почти весь на элеваторы для фронта. Обеспечить воинов продуктами — главная задача всех, оставшихся  в тылу. На трудодни выдавали колхозникам заработанное уже поздней осенью, когда зерно было часто со льдом, да и мало, но никто не роптал. Каждый понимал, даже дети, что дома можно кое-как выжить за счёт огородов. Правда, были годы, когда овощи сгнивали в земле из-за дождей, а иногда сильно доставала засуха. Тогда приглашали в деревню священника  из другого села ( у нас церкви не было) и шли по улице с иконами, прося Бога, чтобы прошёл дождь. В такие зимы было особенно мучительно выжить. Весной ели все съедобные травы:  лебеду, крапиву, конский щавель, ботву свёклы и т.д.