ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ НОЧЬ
И вновь настала ночь… В тиши
Сидела дева в зале тёмной…
В палатах сонных ни души,
На сердце Шахразады томно…
Она мечтает об одном,
О самом главном в жизни девы,
Чтоб замуж выйти, а потом,
Ребёнок чтоб родился первый…
Но вдруг прервал её мечты
Великий Царь… Взметнулась дева,
Зарделась вдруг от наготы,
Но бросилась в объятья смело.
И закружилась вновь земля,
И звёзды замигали дружно…
В любви прошли часы не зря -
Свершилось то, что было нужно…
От мира бренного, Земли
Их унесло к воротам рая…
Они подумать не могли,
Что зародилась жизнь иная.
Рассказ продолжила опять,
Уставшая от страсти, дева -
Ведь не позволено ей спать,
Царь прикорнул у сердца, слева.
- Пришла неверная жена к рабу, что был ей всех дороже,
И стала плакать:
- Нет мне сна… Сказать хоть слово ты мне должен!
Тут царь, что погубил раба и был одет в его одежды,
Промолвил тихо:
- Ты слепа? Твои закрыты, может, вежды?
От неожиданности вдруг изменщица на землю пала…
Очнувшись, вскрикнула:
- Супруг! Мой господин! Аллаху слава!
А он ответил ей:
- Меня…уморишь ты, исчадье ада… коварства полного змея
И та своих не травит ядом!
- Прости меня, о, господин! Я за собой вины не знаю…
- Я здесь лежу совсем один, мне тишина нужна… Ты ж, злая,
Плетьми бьёшь мужа день за днём, он исторгает вой безумный…
Лишаюсь сил я, сна потом… и речи, и лежу бездумно…
Иди и отпусти тотчас того, кто не даёт покоя,
Я не сомкнул сегодня глаз…
- Исполню… лишь бы быть с тобою!
Она наполнила водой из золота чеканный кубок,
Посыпала её золой, добавила туда скорлупок…
Плеснула в мужа эту смесь, произнесла заклятье громко…
Разбился камень тут же весь, рассыпался он до осколка.
И юноша поднялся вмиг… В слезах его тонули очи…
Он произнёс:
- Аллах велик! Ведь Он продлил мне дни и ночи!
От злости женщина кричит:
- Уйди, проклятый, ненавижу! Иль снова превращу в гранит,
Иль в смрадную помоев жижу!
Несчастный юноша ушёл…
Тут Шахразада замолчала…
Рассвет над городом расцвёл…
Вещать прелестница устала.
ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ НОЧЬ
До вечера была грустна
И беспокойна Шахразада -
Все дни она сидит одна
И ничему уже не рада…
Ни яств не хочет, ни вина,
Всё раздражает деву в слугах,
Когда звучит в саду зурна,
Вдруг уши закрывает в муках.
У глаз прелестницы круги –
Ночей бессонных то награда…
Заслышав царские шаги,
Не мчит к Владыке Шахразада…
Но Царь не видит перемен,
Ему не терпится коснуться
В шальварах шёлковых колен,
В глаза-озёра окунуться.
Под натиском его любви,
Растаял лёд в сердечке юном,
Жар заструился по крови…
Царь овладел ей в свете лунном.
Когда потух пожар в груди,
Царь захотел дослушать сказку…
Печали девы позади…
Близка в сказании развязка.
…Покинул юноша дворец, а женщина – к рабу быстрее…
Великий царь, со злом борец, закончить всё хотел скорее.
И лишь увидел он её… вскричал:
- Нет сил моих, терпенья! Шум поднимает вороньё…
От рыб в пруду лишь плеск, волненье…
Они проклятья шлют на нас, поэтому страданья, немощь…
Сними заклятье с них тотчас – моё здоровье ведь не мелочь!
Я встану и приму тебя в свои горячие объятья,
Навек ты – женщина моя, с тобою обрету я счастье!
Простёрлась женщина пред ним:
- О, повелитель драгоценный! Ты сердцем пламенно любим!
Я для тебя раздвину стены! Всё сделаю, как ты велишь,
Ведь преданность моя безмерна… Хочу тебе быть только лишь
Рабой услужливой и верной!
Поцеловав рубахи край, помчалась женщина-колдунья
К пруду, где много рыбьих стай, чтоб снять заклятье в полнолунье.
Когда над прудом лунный диск серебряным чеканным блюдом
В полночный час во тьме повис, колдунья вновь свершила чудо.
Предутренний, как шёлк, туман
Напомнил снова Шахразаде,
Что новый день для жизни дан…
Царь Шахрияр ушёл в досаде.