Наши детство и ранняя юность щедры на ранения, и какую ты душу ни тронь, и кого ни возьми – столько боли, тоски, одиночества, столько смятения у любого из тех, кто несчастье имел быть детьми.
Мы не стали пиратами, феями, даже матросами. Разве в космосе мы? Разве в гуще сражений? Отнюдь. Вырастаем усталыми и одинокими взрослыми с вечной жаждой неясного счастья – какого-нибудь.
Просыпаемся вдруг – будто раньше и света не видели, подставляем ладони по дождь, но случайно опять вспоминаем, как в детстве друг друга ругали родители, как кричали на нас, отправляли без ужина спать;
как однажды подруга сказала, что видела пьяного, под забором заснувшего в метре от дома отца; как пальто порвалось… и опять – начинается заново этот горький, мучительный, яростный сон без конца.
Мы готовы любить до безумия, до истощения, мы сжимаем ладони любимых – и видим в глазах совершенно такую же боль, невозможность прощения, неизбывные детские раны, сомнения, страх.
Так когда же мы станем – и станем ли вовсе – счастливыми? Неужели до гроба нам будет ложиться на грудь наше детство, откуда мы все разбрелись сиротливыми, с вечной жаждой неясного счастья какого-нибудь?..