Большое государево враньё
ложится мёртвым грузом
между крыльев,
обрубленные точки буквы "ё"
(не звук - обуза)
разметались пылью
в мозгу, ошеломлённом оборотом
великой и страдающей страны.
У нас была машина для полёта,
но мы опять наделали в штаны.
Такой вот космос,
горький русский космос,
хлебать-лететь, берёзовый медведь.
В расшитых простынях, простоволосы,
идут, смеясь, и всё, что видят, косят
хрестьянских дщери две: Любовь и Смерть.
И за работу ничего не просят.