Тёте Юле и Илюше.
Нас Моисей водил в пустыне сорок лет,
Имея цель избавить тем от рабства,
Тебе ж, Илья, поклон и комплимент,
Бог дал тебе терпенье и упрямство.
Илья считает в браке год за два,
И в том не соглашусь я с ним едва,
Нелегкий жребий выдался ему,
О том известно ему лишь одному.
Я помню Юлю в платье подвенечном,
И тосты молодым о счастье вечном.
Да, был и ресторан, и свадебный банкет,
И роз огромный, в кубометр, букет.
Роскошный стол и сотни две гостей,
Гуляли справно, хоть и без затей.
Был с нами дед Арон, другой – Ефим Ильич,
И часто раздавался «Горько!» клич.
Я помню также музыкантов из столицы,
Парней четверка, и с ними две певицы,
Одна из них юна и хороша!..
А мне семнадцать – влюбленная душа.
Да что там я, вернемся к молодым,
Гремела свадьба и разгулялась в дым.
Родным и близким запомнилось гулянье,
Среди своих имелось в том признанье.
А в результате родился у них сын,
(Чей юбилей мы скоро отгуляем?!.),
И Белла – дочь; ее мы поздравляем!
О детях, знать, и были у них сны.
Затем уж родилась шестерка внуков,
Их голоса - милее нет вам звуков,
Ах, лет прошло уже не помню сколько,
Но всё же крикну я как прежде: «Горько!!!».