«… звук, зоревый, голубой…»**
Константин Бальмонт
Константин Васильев – художник, искавший адекватного выражения своего индивидуального видения реальности. Художник-философ, художник-мифолог, художник-символист. Он прошел через романтизм и авангард (абстракционизм и сюрреализм) к символизму, названному (им - ?) «символическим реализмом». В этом смысле наиболее характерным для его творчества является цикл эпических мифологических картин. Это и древняя германская (а также готическая) мифология, и былинная русская мифология, и портретная (славянская) мифология, и отечественная мифология не очень далекого прошлого. Эти мифологические грани у него перетекающие, точнее – просвечивающие друг через друга: так, в русской былинной мифологии есть что-то готическое.
Хочу сказать о некоторых эмоционально-художественных особенностях картин Васильева.
Почти все работы эпического мифологического цикла зОревые – мерцающие холодным стальным блеском утренних и вечерних зорь («Рождение Дуная», «Гибель викинга», «Отечество»). Такое впечатление, что для него почти нет солнечного дня, есть полусветовое утро или вечер, переходящий в ночь, в котором все предметы блещут отраженным от облаков и земли светом.(А ведь это – замечу – благотворное время суток для творчества, для размышлений.) В обстановку световой рефлексии погружены символические образы – персонажи картин: и боги, и воины, и девы («Прощание славянки", «Вотан», «Свентовит», «Свияга», «Жница»). Его герои всегда неподвижны, но их нельзя назвать статичными, они зАмершие в вечности, они длятся в вечности. Как правило, их титанические фигуры уходят в небо: проекция снизу вверх («Илья Муромец», «Вольга и Микула», «Распятие Христа», «Маршал Жуков»). И этот сине-стальной, голубоватый тон картин – почти всегда (в эпическом мифологическом цикле) – подчеркивает вечность происходящего.
У Константина Васильева преобладающий цвет – СТАЛЬНОЙ. Сине-стальной, черно-стальной, коричневато-стальной, голубовато-стальной.
Другая черта его картин, как мне кажется, связанная с первой – зИмность (от – зима) пейзажа, обстановки. Иногда это снежный заоблачный саван для погибшего героя – мертвенно-снежный («Гибель викинга»), порой это ясно очерченный контур инея на деревьях, ветвях, волосах в неярком свете («Северный орел») или поблескивающий рисунок сиреневато-белесой радуги наледи на стеклах («Ожидание»); и опять же со стальным отблеском.
В этом зрительном холодном поле вдруг всполох красного или мерцание желто-оранжевого теплого огня свечи, высвечивающего лик («Гадание», «Портрет Достоевского», «Человек с филином»). Внешний холодный красочный тон скрывает и ограничивает внутренний свет и тепло. Теплое дыхание, проявление глубинной одухотворенности (спрятанной от постороннего глаза).
И эти огромные голубые глаза с застывшим в бесконечности взглядом! («Северный орел», «У колодца», «Ожидание», «Гадание»). В них северное сияние России.
В морозной стылой ясности резкого контраста легче думается о прошлом и будущем.
В стальном морозном холоде всегда яснее работает мысль.
И еще. Любовь Константина Васильева к музыке (особое отношение к Вагнеру!): портреты музыкантов – от Баха и Бетховена до Скрябина и Шостаковича. Цвет и звук – синестезия.
Но это уже другой цикл его работ…
Об этом еще кто-то скажет.
______________________________
Выше приведена репродукция картины "Ожидание" Константина Васильева (1942 – 1976) из поселка Васильево, что на Волге (Татарстан).
Примечания:
*Отблеск – перевод: сверкание, отсвет, свечение, рефлекс, раздумье, – все это здесь к месту.
Вот какие сопоставления интересно иметь в виду:
ЗаревОй и зОревый.
ЗаревОй от слова «зарЯ", а ЗОревый от слова «зОри».
Зоревый и Зоревой (?)
А как насчет зОриевый ?
А заревой – от слова «заря».
Если разобраться в этих вариациях, то ясно: дан поиск наиболее точной соотнесенности с художником.
** У БальмОнта (он сам себя так называл на французский манер) есть стихотворение «В дымке»:
Флейты звук, зоревый, голубой,
Так по-детскому ласково-малый,
Барабаны глухой перебой, -
Звук литавр торжествующе-алый, -
Сонно-знойные звуки зурны, -
И дремотность баюканий няни, -
Вы мне, многозвонные сны,
В золотистом дрожащем тумане.
Если бы не сочетание «зОревый, голубой», то конечно, это стихотворение и весь Бальмонт имеет мало отношения к художнику Константину Васильеву.