Настрадавшийся в волю, бледный,
С искаженным от муки лицом
Проклинаешь ты долю поэта,
Истязаемый терновым венцом.
И на сжатых губах капли крови,
В хрупких пальцах застыло перо,
Ты теряешь в рассудке воли
Сердцем выжженное клеймо.
Как ручей твоих мыслей потоки
Затихают, разбившись о камни.
Нет, незыблемы тайн пороки.
Есть мораль, сокрушает планы.
И душа закаляется где-то,
(Там бушуют людские ветра).
Твоя рваная ткань, маэстро,
Никому давно не нужна.
Ты глотаешь и дым, и слезы,
Глушишь крики о край стола,
И рождаются новые строфы
О бескрайних пределах зла.
Что осталось, творец, за спиною?
Миллионы не понятых фраз...
И какою скупою ценою
Тебе платят из в раза в раз
За раскрытую клетку грудную?
За истошные вопли в ночь?
Так подумай минуту, другую,
Убегая от Правды прочь.