Усталый сказочник брел по пути.
Он был избит агрессии словами в стране слепых. По-прежнему
не получаются рассказы,с тех пор,
как он раздал все волшебство немым. Он шел.
Не думал. Незыблемость печали
лилась из глаз порой случайно.
Уже давно не тех поверий век
отпущен в этой жизни,ему
осталось творить мыслью.
Молчание для чудес как ад
огня для белокрылого орла
небес. Он заболел и телом.
Храмали ноги,голова гудела,
глазницы резала надменность
порабощенных принципам своим
придуманных алмазов,что блеска
не давали даже,лишь картинки
вид. Притворства стыд несчастных в согбении своем уже
не клял он. Злосчастный век.
Ума и чувства нету в нем.
Что делать мне?-кривые пальцы
написали на песке времен.
Времена молчали. Продолжал
молчать и он.
Усилия оставив
на пока. Нет ничего,
что ты считал любовью-истерзанная цепь шептала,
свисая с плеч,окутывая
пояс на халате космоса
порабощенных звезд. Вселенную
сожрало зло черствеющих сердец лет уж как 100.
Цветок,что был рожден в
последнюю эпоху как воздуха
глоток сгнил в мире газов
самосожжением души ради
спасения тех песен,что ветер
разучил когда-то в дар
угасающей красе.