Вот между нами что-то пробежало,
вот между нами что-то промелькнуло,
неуловимо ветром черкануло,
и это что-то – вроде шестипало.
Возможно разновидность серафима
купилась на моё стихотворенье,
а может это чудное виденье
в ночном чепце, без утреннего грима.
Не рассмотреть сквозь отблески на спицах,
когда, меняя тройку на квадригу,
носатый мастер жжёт в камине книгу,
не доверяя слову на страницах.
А может это искра огневая
нашла приют в моей пятиэтажке,
не та, что в синтетической рубашке,
да и не та, что под дугой трамвая.
Ночной трамвай – заложник бездорожья
потеряно звенит среди метели,
и понимаешь, что на самом деле
любая искра – это искра божья.
А серафим берёт свои уголья,
он лепит, он прилаживает очи
снеговику среди метельной ночи
и я на них смотрю из застеколья.
Он ветви рук ему вставляет в плечи,
то, что не шестипалые – не жалко,
и снеговик, не шатко и не валко
идёт …следы за ним, как человечьи.