Каждый раз запах новый, но женщина та же, прежняя,
и любовь к ней такая же, как в первый день, безбрежная,
затопившая город души; заманив сиренами,
обратила простых рыбаков подреберных пеною,
чтоб крюки не держали костей, а грудь чтоб раскрыта настежь ей.
И несет своим пением горе мне и ненастье мне,
заливая мед в уши, вливаясь в вино отравою,
снова делая глупой меня, нелепой такой и слабою,
до дрожащих колен отнимая накопленную мной смелость, но...
я вдыхаю ее и ничего не делаю:
ни движенья, ни шага навстречу. В тот раз хватило, и
пусть люблю, пусть скучаю и жажду, но не простила.