Наверное, и эта история, услышанная мною однажды в студенческие годы от однокурсницы, одна из тысяч, что сопровождают человека в жизни. Но она - свидетельство страданий людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Людей, когда-то большой дружной семьи, потерявшей в войну родных, не дождавшихся, отчаявшихся их увидеть. А я, случайно прикоснувшись к истории жизни семьи этой, не могу не рассказать о ней.
Немцы, жившие в нашей стране, конечно же, не воевали. Они, в лучшем случае, были отправлены в глубокий тыл и там трудились, помогая приблизить победу.
В этой семье трое ребятишек. Отец на трудовом фронте, мама разрывается между домом и работой – все так жили. Война шла. Жили голодно, трудно, тревожно.
А потом немцы заняли их городок. На них пришлось работать. В основном в госпитале женщины и подростки трудились – варили, обстирывали, выполняли другую работу – все обязаны были на Германию работать. И столько, сколько прикажут, и там, куда пошлют – пусть ты и немец.
Детишки же предоставлены сами себе. А тут зима. Пока мамы не было, они бегали на морозе – некому их контролировать. Старшенькая, пятилетняя Олечка, и простудилась. Пришла мать домой, покормила ребятишек, уложила спать – завтра ей рано вставать, немцы не любят, если кто опаздывает на работу.
Среди ночи ее разбудил плач малышки. У Олечки поднялась температура, жаловалась на боль в ушке. До утра не спала, пыталась как-то помочь дочери. Но как, чем? Лекарств никаких и врача в их городке давно не было.
Утром вышла на работу, строго наказав детям на улицу не выходить. Олечку укутала, напоила горячим, надеясь, что боль в ушке пройдет сама.
С работы бежала, боясь думать о плохом.
Ребенок уже даже не плакал, стонал и бредил. Умрет. Врач нужен. Мать заметалась по дому.
Что делать? У кого просить помощи? Куда бежать?
Бежать! Ну, конечно, нужно срочно бежать в госпиталь. Немецкий. Там ведь тоже люди, не откажут, помогут ребенку, а она знает язык.
Врач-немец, выслушав обезумевшую от горя мать, разрешил: приноси ребенка. Я посмотрю. Только ночью, чтобы никто не узнал.
Забрал девочку, куда-то унес. Потом вышел, сказал:
- Уходи сейчас домой. Утром заберешь – операция нужна, без нее не обойтись.
Дома и не ложилась спать. А тут еще выстрелы слышались всю ночь. И раньше такое нередко бывало, но тревожно ей было сейчас: что-то очень уж часто грохотало, и казалось, что где-то совсем рядом идет бой. Как там ее девочка? Поможет ли врач? Правильно ли она поступила, оставив ребенка … во… вражеском госпитале.
Едва забрезжил рассвет, накинула платок поверх старенького пальто и побежала в госпиталь. Нужно успеть дочь домой принести, чтоб никто не заметил, да на работу поспеть к сроку.
Добежала до госпиталя и… остановилась, как вкопанная: ворота открыты, даже с петель сорваны, кругом валяются какие-то ящики, бумага, снег изрыт колесами машин и… никого не видно.
Мать, предчувствуя беду, тяжело опустилась на снег. Опомнившись, бросилась на территорию госпиталя, не думая о том, что там может кто-то быть, что сюда нельзя входить никому без особого пропуска – стреляют без предупреждения. Но здесь ее дочь, она должна забрать свою девочку!
В помещениях царил хаос. Видно было, что немцы спешно эвакуировались. Они бежали. Не было и раненых.На территории госпиталя никого … не было! Никого.
А мать никак не могла поверить, что ее девочки здесь нет, и все искала. В сотый раз обходила территорию госпиталя, надеясь отыскать дочь.
Сколько она пробыла здесь – не помнила. Но пора возвращаться – дома ее ожидали еще двое ребятишек. Их нужно было успокоить, согреть и накормить. И продолжать как-то жить дальше. Вот только как?
Немцы отступили. Их погнали из города. Нужно радоваться, а мать в который раз мысленно возвращалась к той ночи, когда она сама передала ребенка своего немцу, фашисту. Почему? Как могла она довериться врагу, пусть и врачу. Что случилось с ее ребенком? Почему девочки нигде не оказалось?
Закончилась война. Муж домой не вернулся, не было и похоронки – не на фронте воевал, в тылу трудился. Может, заболел, умер. Кто теперь скажет?
Годы шли. Дети подрастали, а мать все не теряла надежды отыскать старшенькую дочь. Ведь даже похоронки люди получали, а потом родные возвращались в семью. Спустя много лет после войны – возвращались. И ее девочка обязательно найдется! Ведь мертвой ее никто не видел…
Мать стала писать везде, обращалась даже в газету, в международную организацию – Красный Крест.
Шли уже шестидесятые годы. Давно закончилась война. Давно все вернулись домой… живые. Но мать никак не хотела верить, что ее Олечки больше нет.
Вызвали ее неожиданно в организацию одну. Важную, секретную. Издалека начали: как муж погиб, что случилось с дочерью, как могла она оказаться в немецком госпитале, как такое вообще могло произойти.
Как? Дочь свою она спасала…
Потом бумагу показывают:
- На ваш запрос сообщаем, что дочь ваша, Ольга, жива и здорова. Попала во время войны в Германию, теперь живет с семьей в Америке.
Жива.
Мать слушала и не понимала, не верила. Ее дочь жива. Ее девочка, которую она и не надеялась больше увидеть. Так бы и полетела к ней, будь крылья. Вот только встретиться никак не получится – за границу никого не выпускают, и приехать сюда не позволят. Холодная война идет между нашим государством и Америкой…
И только в семьдесят пятом появилась возможность дочери приехать к маме. Сообщила об этом даже не она. Посетил их вежливый молодой человек, побеседовал с матерью и семье объявили, что через месяц приедут в гости из Америки дочь с мужем. А он, молодой человек, будет с этого дня и до отъезда гостей считаться их родственником, поселится на время в семье их – так нужно. Он будет жить с ними, и готовиться к встрече гостей.
Мать жила с младшей дочерью от второго брака в бараке на окраине города, взрослые дети ее имели, правда, квартиры.
Молодой человек-«родственник» заявил, что гостей встречать в бараке нельзя, только в квартире одной из дочерей.
Скоро у дома рабочие оборудовали детскую площадку, отремонтировали дом снаружи и внутри, в квартиру принесли ковры и паласы (временно, с условием, что после отъезда гостей все это нужно будет вернуть).
Гости приехали на месяц. Молодой человек тенью ходил за ними, присутствовал на всех семейных обедах, участвовал в беседах. Строго выполнялись при этом его «инструкции», о чем следовало говорить, что готовить, куда ходить.
А мать не могла насмотреться на свою дочь. Наговориться. Оказывается, отступая, немцы не бросили ее, беспомощную, с собой забрали. Каким-то образом попала она в Германию, воспитывалась в детском приюте, потом ее взяла на воспитание семья – одинокие немцы.
Замуж вышла за англичанина, уехали в Америку. Воспитывают троих детей.
Тяжело было прощаться родным. Особенно матери. Горевала она, хотя пыталась убедить себя: дочь жива – и неважно, что не с ней прожила она все эти годы. Жива, и у нее все хорошо. Не зря мать пошла тогда в немецкий госпиталь – спасла свою девочку. Но как же это тяжело: прощаться со своим ребенком … навсегда. Они будут жить на одной земле, но никогда больше не увидятся. Никогда…