Поколению уютом вскормленных невежд
не прочувствовать запаха гари
от безжалостно тлеющих судеб, надежд,
в чреве дымном сражения Твари
Но в бессилие склонившись над кровом солдат,
что молчит за бетонною дверью,
понесет слов своих непрерывный набат
через толщу глухой колыбели
Расскажи нам, безвестностью пойманный друг,
неотступной тропы скромный гений –
как ты следовал мыслью сквозь сумрак недуг
в зори ясные долга велений?
Как узнать, что в окопе ты хрипло шептал
в лихорадке свинцового ига
тому фото, что слабой рукою ласкал
тяжким жестом последнего мига?
Как саднится покров у березовых нив
от пощечин взрывной колесницы,
что огнем разрезая небесный массив
катит смерти худую десницу?
Как железным когтем зацепляет рассвет,
не успевший подняться над градом,
стая с зорким нутром чернокрылых ракет
в самолет устремляющих взгляды?
Как ломается нрав превращенных в рабов,
вереницей в цепях уведенных?
Что кричали голодному жерлу костров
голоса во Освенце* сожженных?
Наконец, как соленую горечь испить
с материнских сердец, обреченных
на скупые останки детей обронить
части душ, с ними ввек разлученных?
Поколение слепых зрит блаженные сны,
не смущенные ужасом яви,
но слова возлагая к подошвам весны
юным сердцем пред ней не лукавит.
Только больно сейчас, что не сможем воспеть
ценность жизней, войной унесенных,
ибо нет таких строк, чтобы запечатлеть
благодарности им от спасенных.
Освенце* - здесь - "Освенцим" (комплекс немецких концентрационных лагерей)