Он в какой-то момент посчитал, что и силы хватит,
Что достаточно воли, в достатке ума и шарма,
Что читается взглядом уверенность в этой стати:
Быть к тому же счастливой - ну слишком уже шикарно!
И, не дрогнув, он выбрал другую, со слабым сердцем,
С полуночной истерикой, утренними слезами.
И в дальнейшее счастье своё продолжая верить,
Эту веру он выдернул с корнем из той, из стали.
А она оказалась, и правда, породы редкой,
На мгновение сжавшись, пружиной назад вернулась.
Но душа оказалась разорванной крупной сеткой,
В ней уже не задержится солнце московских улиц,
Не застрянут слова о любви и красивых детях,
Крепком кофе на завтрак и нежных неспешных ласках,
И о том, что стареть им хотелось, конечно, вместе.
Он решил, что не надо. И спорить она не стала.