И листья, в своей извращенной запущенности,
Гирляндами плачущими, сметали пыль вокруг
Меня, и прочь крылатых насекомых, плывущих тучами,
Как-будто миллиардами, на ось накрученными,
Или нанизанными их чучелами,
На кислорода личного моего ось,
Блуждали в воздухе.
Бродила света тонкого,
Иного свойства, золотая пыль.
Я собирала бюст твой - не закончила.
Не вправе рассказать о том, что ночью я
Срезала острые углы и приурочивала
К словам, отрезанное от мглы...
Мой призрак из пронзительного счастья
И жажда, из воспоминаний и
Чешуекрылых, поперек дыханья
Стрекочущих последние свои хулы.
И эта явная сгущенная возможность счастья,
Которую держу в своей руке,
На самом деле - ворохи бумажных
Исписанных ноктюрнов в кулаке.