(моей маме)
Седеет Русская равнина
Пред наступающей зимой,
И журавли огромным клином
Летят над дремлющей Москвой.
И древний, по камням замшелым,
Скользящий луч не греет рук;
И пахнет папоротник прелым;
А с неба свет, А с неба звук.
Здесь тихо, мирно и печально,
Как бы в награду за труды,
лишь ветер ветвь едва качает,
лишь шелест листьев и воды.
Прости. Искать ли оправдание,
Но что изменит «правота»?
И скорбь и суд - твое молчание,
Необратимо, навсегда.
Оно, как приближенье холода,
Звено, в цепи бегущих лет.
И ты, на чистом небе облаком,
Все дальше, дальше;
и как колокол,
земля о гроб. И вновь рассвет.
Прошло уже почти полгода.
Полгода - тенью того дня.
И бесполезная «свобода»
Теперь лишь мучает меня.
Я вижу свет! Я знаю правду!
Сорвав забвения покров
Не ожидаю я награды;
Я только к смерти не готов.
Вот только покрывалом иней,
С утра, лежит в душе моей,
Врезаясь криком журавлиным
Протяжным и холодным, с дымным,
Туманным образом полей.
И мне по прежнему не верят,
И недописана строка,
А небо раскрывает двери,
Для расставаний и потери,
И уплывают облака.