Он затворником был, тот полковник в отставке,
наш сосед, всем известный, как редкостный жлоб.
Про него говорили, что жил он в достатке,
только, верно, копил на самшитовый гроб,
коль ходил постоянно в дырявой одежде,
и монеты, как бомж, у ларьков подбирал,
но при этом, из всех "сэкономленных" денег
никогда никому ни копейки не дал:
и родне, и соседям, и тем, с кем был дружен,
(как и местным бичАм, в долг просившим тайком),
он всегда отвечал: "Помогать как-то нужно,
но лишь тем, кто нуждается больше всего".
Люди звали его саркастически "нищим",
не пытаясь понять смысл им сказанных слов.
Он скончался внезапно. В убогом жилище
не нашли мы набитых добром сундуков,
только мелочь в столе.
- "Утащил клад в могилу" -
мерзко люди шептались на похоронах.
- "Бросьте! Мертв человек, а что было, то было.
Пусть же с миром его упокоится прах".
- "Деньги нужно ценить, но вот так, как он - слишком...
Не по божески!" - слышались шёпоты вновь.
В этот миг незнакомых нам восемь мальчишек
положили к могиле охапки цветов.
На немой наш вопрос произнес глухо кто-то,
слог за слогом, размеренно, как метроном:
"Эти дети - из детского дома. СирОты.
Он для них всех при жизни стал просто ОТЦОМ...".