Я ем чеснок. Пожар на языке.
Слова горошины просыпала – не рада.
Брелок, как нож, сжимаю в кулаке,
и *лядская размазана помада.
Чеснок хорош. Активен. Зол. Ядрен.
Но чья-то сучка морщит нервно носик.
И сводит скулы, выдохнув огнем,
считаю до… но вновь меня заносит.
Сейчас святую водку отхлебну,
чтоб каракатицы в клозеты улизнули,
и пусть свистят серебряные пули,
и пусть наш ботик кренится ко дну.
Все пофигу. Я съела весь чеснок.
Мне не страшны сопливые химеры.
Мой черный кот шипит у босых ног
и требует, паршивец, высшей меры.
И дольше века длится ночи сюр.
Но, чу! петух. И сучки впали в кому.
И снова препарировать ля мур
патологоанатому бухому.