Оторопев, иду вдоль парапета я,
прощай Ай-Петри-песня не допетая!
А не пора ли, паря, на паром?
Такое- ни пером, ни топором.
Глядит луна зрачком нетопыря,
топыря кратеры.. И ну- ни стопаря…
Не то что там прощального фужера.
Ну неужели?
Когда пришла отчаливать пора,
уместней все же нежность топора.
Вы возразите: «Что вы, что вы!»
Но - всё! Уже пора рубить швартовы.
В фуражке белоснежной капитан
оценит стоном ваш дельфиний стан,
станичница, гречанка, караимка,
позируешь ты мне для фотоснимка.
Он по пятам твоим, о, Фрези Грант,
готов шататься, не жалея гланд,
выкрикивая песенки пиратские,
и сочинит, не пожалев пера,
поэму в своем вахтенном журнале,
попутно поразмыслив, не жирна ли
вот эта рыба… Он красив, как Грей,
хоть две недели ты его не брей,
когда -всё как бы по сюжету Грина-
вдруг превратится в папочку Лонгрена.
Конечно же, без паруса никак,
судьба тебе подарит двойника
прекрасного, как юный Лановой,
хотя б уже с плешивой головой.
Живи давай! Смотри свои картинки,
все женщины, конечно же, Вертинские,
все –Биче Синеэль да Фрези Грант,
во весь экран
но как не сериаль ,
пора из Крыма… Эта –даль –вуаль
прикрывшая загара конапушки.
Ты на скале , обросший, словно Пушкин
весь в бакенбардах- Врангелем –вруном,
тоска же бесконечна, как бином.
Зачем прощаться! Неужели вечно
нельзя плыть парафину из подсвечника,
жить парафразами, подобьями, химерами,
скрипеть перу, ломаясь о бумагу,
безумствовать, купаться, пить малагу,
и вдохновясь высокими примерами
литературы , бегать на причал,
смешить кабатчиков, пугать голодных чаек,
но верить и надеяться -таки,
что ждут нас шёлка алые тюки
в лавчёнке захудалой торгаша,
и он не понимает ни шиша?
Плачу! Подайте наконец меню.
Я пятитысячную, словно шёлк тот мну,
подмигивает жгучая путана,
и вот мы с ней восходим на «Титаник».
Хотя , конечно, это всё ж не он,
не бригантина или галеон,
а лишь паром, набитый до отказа,
как будто нам - вот этой вот оказией
не в Керчь, а прямиком в Константинополь,
а там в Париж, чтобы залечь в акрополь
деникинцев, как в ямы на Донбассе,
когда идёт раздрай в славянской расе.
О, как же весел загорелый люд,
пока мы вереницей, как верблюд,
сквозь ушко...Той иглою парус
не залатать...Так подступает старость...
Так якорь тянет золотую цепь,
когда корабль засасывает степь.
На фото:возле музея Грина в Феодосии