Твоя ладонь темнела, но не гасла,
И, до утра хранящее тепло,
Усталости оливковое масло
Под кожей остывающей текло.
Был сад колонн, прикинувшийся храмом
под куполом, – он был воздушный шар,
Покрытый скорлупой. И тонкокорый мрамор,
И тени сумрак пьют, и тканями шуршат.
Ни боли не было, ни жалости, ни гнева,
Когда пришли на зов живущие в шатрах
Иного, под землей натянутого неба,
И воздуха – осеннего, в слезах.
Был всполох сентября, голубоглазый, синий.
Исчезнув, он напомнил о живых.
Но о других мирах напомнил хрупкий иней -
Лебяжий пух на стеклах лобовых.