Там, где небо васильковой синью,
наклонясь, полощет облака,
ждет меня Сережина Россия
с теплотой парного молока.
Как то встретит ветхая избушка,
охраняя ценный раритет?
Иль ее чернявую горбушку
век посеребрил, как Русь поэт.
Край родимый обнимая реже, -
в буйном клене городской дурман...
Отчего в парнях рязанских нежность,
что имел Московский хулиган?
И когда Есенинская осень
сыплет с кленов поржавевших медь,
я в России, - если только спросят, -
жить хочу и в ней же умереть.