Она приходит сюда каждый раз,
Когда становится зыбкой почва,
И изнутри по трубе проточной
Стекают силы по литру в час.
Она приходит сюда каждый раз,
Когда по всем статьям жирный прочерк,
Чужим становится свой же почерк
И незнакомым оттенок глаз.
Она приходит сюда и молчит.
Глотает воздух, стоит у края.
Пустая, лёгкая, но живая –
Внутри неё тихий блюз звучит.
И снова примут её любой
Ночные глыбы - многоэтажки.
Ныряет ветер под край рубашки,
По коже свежей скользя волной.
Ей беззаботно здесь и легко,
Отсюда город не страшен боле –
Он помещается на ладони,
Пьет свет - прохладное молоко.
Она танцует здесь босиком,
По тёплой крыше рисует мелом,
И два крыла, пробивая тело,
Взрезают ночь выше облаков.
И, свесив ноги беспечно с края,
Играет с ветром, звеня струной,
Ведь лучше способа не бывает,
Чтоб вновь себя ощутить живой.
Наверно, этим и ценны крыши,
Где манит пропасть, суля покой,
Вдруг ощутить, что есть кто-то выше,
Тот, кто незримой хранит рукой.