Rape me,
rape me my friend,
Rape me,
rape me again.
Этот путь - в никуда, и Он верил в это,
направляя в солому волос ружьё.
Билось в венах Художника и Сиэтла
лишь одно: "Я не сдамся им всем живьём!"
Беззаботный, добившись заветной цели,
высоко над землёй Он с гитарой взмыл
и в призыве своём победил всецело,
ведь Его изнасиловали все мы.
Пусть не мы, молодые, но те, постарше,
поколение гранже-гаражных вех,
это вы, точно вы виноваты в страшном,
роковом обречении на успех.
Из хард-рока и панка на сердце Горца
встал кисельно-унылый протяжный стон
сразу, как запустили Его на Солнце,
отобрав андеграунда тёмный тон.
Перед смертью не Он преклонил колени,
этот путь в никуда был не Им зачат.
Стержень массовых травящих душу мнений
вырубал идеалы Его с плеча.
И сошлась эта сила позорным клином:
Он, покинутый на растерзанье вам,
поглощён был посмертным клеймом мейнстрима.
And I know that He won't stay the only one.