СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ СЕРБСКИЙ
СЛОВО О ЗАКОНЕ
XXIV
ВЕТХИЙ И НОВЫЙ ЗАВЕТЫ
Прогуливаясь по святому городу Иерусалиму, путник и его проводник продолжили разговор о законе, разумеется о законе нравственном. Вот они остановились во дворе храма Соломона, и речь начал путник.
Путник. По всему, что я сейчас услышал о царском законе, или законе любви, выходит, что этим законом прежний закон полностью отвергнут. Или я ошибаюсь?
Проводник. Надеюсь, ты не думаешь, что мы вернемся сейчас к тем острым спорам о законе, которые вспыхнули на этом месте двадцать столетий назад между еврейскими законниками и Спасителем? «Знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу (Ин.5.42), – с укором сказал Господь тем законникам. – Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону» (Ин.7.19). Так Он их изобличил как абсолютных беззаконников, которые и старого закона не исполняют, и новый не усваивают.
Путник. Без сомнения, Господь был прав. Однако мое слабоумие спотыкается именно об эти два закона: закон ветхозаветный и закон новозаветный. Мне хотелось бы знать, какой из этих двух законов, данных Богом, действует сейчас?
Проводник. Оба закона исходят от одного и того же Законодателя. И это – Бог. Для людей разного поведения, разного характера и разной степени совершенства действует тот или другой закон.
Путник. Как же это может быть?
Проводник. Да очень просто. Для людей, имеющих в себе любовь Божию, закон любви заменяет все остальные законы и прописи, ибо любовь, по слову апостола, означает самое полное исполнение закона. А для тех, которые еще не ощутили в себе любви Божией, полностью действуют заповеди Ветхого Завета.
Возьмем, например, некоего патриота. Патриот, как известно, это тот, кто любит свою родину, свой народ. Ведомый любовью к своему народу, патриот стоит выше законов государства, потому что любовь к народу и отечеству побуждает его делать даже больше, чем от него требуется по государственным законам. Но если этот патриот, забыв о любви, совершит преступление или предательство, нарушит клятву или пойдет на обман, он попадет под острие закона Уголовного кодекса. И будет осужден строже настолько, насколько сильнее выказывал себя патриотом прежде.
Путник. Но тогда что ты думаешь о гражданине, который живет по законам страны, но не имеет в сердце любви к народу и отечеству? Не окажется ли он лучше патриота?
Проводник. Если какой-то гражданин исполняет тот минимум, что от него требуют законы государства, и если он серьезно старается не нарушать ни одного государственного закона, он считается хорошим, законопослушным гражданином. Даже если он не имеет любви ни к народу своему, ни к отечеству, все же он никогда не подвергнется наказанию, а власти державы считают его хорошим гражданином.
Точно так же можно рассматривать человека, который не нарушает заповеди Господни, начертанные на скрижалях Синайских, и все остальные ветхозаветные заповеди. Он законопослушен пред законом Бога, но послушен как слуга, как раб, а не как сын. Он – единомышленник того фарисея, который в молитве говорил Богу: «Благодарю Тебя, что я не как разбойники, преступники, прелюбодеи или мытари. Пощусь два раза в неделю и отдаю десятую часть всего, что имею».
И все-таки именно он был неугоден Богу, а не мытарь, который чувствовал недовольство самим собой и с сокрушенным сердцем взывал к Богу: «Боже, будь милостив ко мне, грешному».
Как много мы знаем людей, никогда не бывших под судом гражданским, однако общество, в котором они живут, презирает их. Из-за чего? Из-за того, что они бездушны, не имеют любви и соблюдают лишь формально закон. С точки зрения государства, они законопослушные граждане, потому что не нарушают государственных законов, но с точки зрения общества и народа, этого недостаточно.
Еще больше недовольны члены державы Божией, Царства Божия, теми, кто формально выполняет предписания Ветхого Завета, не имея в себе духа и любви Нового Завета. Но все-таки закон Ветхого Завета действует не зная исключений там, где люди не достигли сияющих высот царского закона – закона любви, подобно тому как уголовный и гражданский законы полностью должен соблюдать каждый повсюду, где любовь к родине и своему народу не сияет и не затмевает все государственные законы, как солнце своим светом затмевает сияние звезд.
Путник. Из твоих объяснений теперь стало ясно, почему апостол Павел считает Ветхозаветный закон недостаточным для оправдания и спасения. Не говорил ли он: «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере» (Гал.3.23)? Другими словами, мы находились под надзором параграфов закона, словно в некой клетке, чтобы получить воспитание и подготовиться через послушность слуг к свободе сынов Божиих. Не так ли?
Проводник. Абсолютно верно. Когда слуга исполняет определенные приказания своего господина, он получает за это плату. Но когда слуга близок к господину настолько, что проникает в его мысли и разделяет его заботы, преданно и с любовью следя за господским домом как за своим собственным, бывает, что он удостаивается усыновления господином своим. И получает наследство как сын, а не как слуга.
Но если же сын охладеет сердцем к отцу своему, он ведет себя как слуга или, еще хуже, как растратчик, как блудный сын. Тогда ему платят как слуге или, случается, навсегда выгоняют из дома и лишают наследства. Так верные, преданные слуги возрастают до достоинства сынов, а нерадивые блудные сыны скатываются на уровень слуг и отступников. Как складывается судьба одиночки, так же – и судьбы народов, история племен людских.
Путник. А можно ли в свете этого процесса понять судьбы европейских крещеных народов, проследить их расцвет и упадок, их гордость и заблуждения, их междоусобные войны и несчастья?
Проводник. Да, легко. Все христиане и, значит, все христианские народы дали обет соблюдения царского закона любви и были как бы усыновлены Богом. Как сыны Божии, они должны были жить и вести себя соответственно этому царскому закону.
Однако по разным причинам, из которых отпадение от объявленной Христом истины – наиважнейшая, они нарушили свой обет любви к Богу и ближнему своему. Из-за этого они пали до уровня слуг ветхозаветного закона и подпали под санкции этого закона.
Надеюсь, теперь тебе ясно, откуда в христианских странах голод, мор, засуха и наводнения, землетрясения и другие безчисленные ужасы – тирании, революции и войны, такие же кровавые, как те, что описаны в Ветхом Завете, даже еще кровавее и пагубнее?
Потому что христианские народы время от времени попирали не только царский закон любви, презирая истинного Мессию, но и заповеди ветхозаветные, одну за другой, от первой до самой последней. Не признавая Бога за Бога, они поклонялись разным идолам, а больше всего своим собственным творениям, возводя хулу на имя Божие, отбросив почитание родителей и празднование воскресных дней, погрязнув в преступлениях, воровстве, убийствах, предательстве и похотливых желаниях чужого добра и чужого тела. Ибо всегда было много тех, которые исполняли лишь ветхозаветный закон.
Но не существовало ни одного поколения христианского без истинных христиан, которых было порою мало, порою много, возлюбивших царский закон и шедших на мученичество, чтобы исполнить этот закон до конца. Так и в наше время находит ясное выражение всё: и мрак беззакония, и сила ветхозаветного закона, и свет закона Нового Завета.
Таким образом, на одном поезде истории едут и беззаконники, и ветхозаветники, и новозаветники, или, другими словами, богоборцы, богобоязненные и боголюбцы.
Путник. Значит, оба закона: и закон правды (назовем его так), и закон любви – вечны, разве не так?
Проводник. Как тебе кажется: если бы все граждане стали в полной мере любить свою родину, нужны ли тогда были бы гражданский и уголовный кодексы?
Путник. Думаю, что не нужны.
Проводник. Так и ветхозаветный закон правды не был бы нужен, если бы сердцами людскими в полной мере овладела божественная любовь. Однако ввиду того, что до конца времен, по прозорливому пророчеству самого Спасителя, божественная любовь не только не завладеет сердцами всех людей, но, напротив, в последние времена во многих охладеет любовь (Мф.24.12), и закон ветхозаветный со всеми своими заповедями и санкциями будет действовать в полной мере и силе до завершения этой человеческой драмы.
Сам Спаситель подтвердил это словами: «… доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф.5.18). А когда все свершится, тогда праведники перейдут в царство вечной жизни, где вечно властвует любовь. Ибо, по словам апостола Павла, любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1Кор.13.8), ибо Бог есть любовь.
Значит, ветхозаветный закон вечен в смысле историческом, то есть он относителен, а закон любви вечен абсолютно. Оба эти закона в драме сотворенного мира составляют вместе единый нравственный закон, являясь его частями.
XXV
ВСЕЛЕНСКИЙ ПОРЯДОК И… БЕЗПОРЯДОК
Хотя законов природы не существует, во вселенной все упорядочено. Священная Книга Божия, в которой ни слова не говорится о каких бы то ни было естественных законах, богата словами, воспевающими божественный порядок существования всего тварного мира.
Закон – это одно, но порядок – другое. Если войти в красивый, прекрасно обставленный дом, нелепо говорить о законе мебели, можно говорить лишь о порядке ее размещения. То же самое касается и торговых рядов, и цветочных лавок, и пасеки – словом, любого другого ухоженного хозяйства, где прежде всего виден порядок, а не закон.
О законе можно говорить только в отношении людей в этом мире или в отношении ангелов на небесах. Но в отношении животного или растительного мира, неживой природы, природных стихий, звездной системы можно говорить только о порядке, но никак не о законе.
В первой главе книги Бытия сказано буквально следующее: И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма (Быт.1.31).
Праведный Иов, восхищаясь красотой и безчисленностью сотворенного, говорит о Создателе, что Он творит дела великие и неисследимые, чудные без числа (Иов.5.9).
Весь мир сотворен соразмерно, всему указан присущий ему порядок, всему назначен свой путь. Кто присутствовал, когда Бог ветру полагал вес и располагал воду по мере, когда назначал устав дождю и путь для молнии громоносной (Иов 28. 25-26)? Бог спросил страдальца Иова: «…где был ты, когда Я полагал основания земли? …Кто положил меру ей? …На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? …Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее?.. «(Иов.38,4-7,12)
Премудрый Экклезиаст так проницательно рассматривает время и способ существования всего, что есть на земле, и говорит: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом (Еккл.3.1). И затем: «…все соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца» (Еккл.3.11).
Время, порядок, основа, ритм – во всем, как в музыке. Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь (Еккл 1. 4-7). Всему есть свое время и свой путь.
Богодухновенный Псалмопевец так говорит о красоте сотворенного мира:
«Господи, Боже мой!… Ты облечен славою и величием… Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих (Пс.103.1,24). Дело Его – слава и красота… (Пс. 110.3) Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его (Пс.96.6). И небеса провозгласят правду Его (Пс.49.6). И еще, и еще: Когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? (Пс.8.4-5)
И так, страница за страницей, повествует Библия о порядке, мере, гармонии, громаде и величии сотворенного мира. И хотя ученые часто говорят о случае и случайностях (противореча тем самым своему утверждению о существовании законов природы), Библия не признает ничего случайного. Согласно этой божественной Книге можно сказать, что все лучи солнца сочтены, как и все волосы на нашей голове, и каждая капля дождя имеет некое целесообразное назначение. Словом, в окружающем нас мире нет места для случая. Нет места для случая и в нравственной жизни людей.
Несмотря на то, что мы отвергаем действие законов природы, мы видим в природе такой непревзойденный порядок, что глаз нельзя отвести и умом человеческим понять и проникнуть в его смысл. Но весь этот порядок сам собою законом не является. Он лишь отображение нравственного закона, на котором основан сотворенный мир.
Вся безпредельная вселенная блистает и дышит святостью. Она и не догадывается об этой своей святости; понимают это лишь Бог и человек. Вселенная – словно некий величественный храм, изукрашенный символами святости. Сам храм не сознает ни своей символичной святости, ни реальной святости Бога и человека, которую он собою представляет. Это сознают лишь Бог и человек.
Вселенная, блистающая звездами, – словно храм, украшенный и наполненный символами святости, реальность которой в Боге и человеке. Подобно тому как входящий в храм и видящий всю символику его говорит не о законах самого храма, но об устройстве, красоте, выразительности и ясности того, что он должен собой представлять, так и видящий свет вселенной и размышляющий о нем не может говорить о законах света, но, снова, об устроении, порядке, красоте, величии, выразительности и ясности того, что тот свет вселенной являет нам и обозначает.
Если всё же говорить о неком законе природы, то о нем следует говорить лишь как об отблеске нравственного закона в ней. Этот отблеск то менее ясен, то более. Например, он различим в таких моральных категориях, как уважение к родителям и благодарность им, как жертвенная родительская любовь, как самопожертвование, даже как взаимная любовь – разве не видим мы всего этого у животных?
Я бы сказал, что вселенная – храм, все стены которого представляют собой скрижали с заповедями нравственного закона Бога. Мы их отчасти по складам разобрали, но не в состоянии прочесть до самого конца. Иероглифами творений и явлений записаны там и закон неотвратимой правды, и закон любви. Колючей проволокой неумолимой правды ограждена божественная любовь, которая есть и основное побуждение к сотворению мира, и главная цель его. Ибо где источник, там и устье всего божественного.
Но кто ответит на вопрос о хаосе в природе? Это весьма безпокоит те ученые головы, что говорят о законах природы и часто пугаются и безпокоятся по поводу аномалий, катаклизмов и всевозможных сбоев природы, которые не вписываются в рамки их законов. Случай – вот их единственный ответ. Однако если случай, тогда – нет разума, но если нет разума, тогда под вопросом и законы природы, ибо то, что называется законом, в любом смысле исключает неразумие.
В предыдущих главах мы уже разобрались в причинах хаоса в природе, безпорядка, дисгармонии, роковой борьбы стихий, несвоевременности и несогласованности явлений, губительной для человека и всего, что человеку дорого, силы некоторых явлений природы. Мы выяснили, что всё это – ответ природы на нарушение Божиих заповедей, на попрание людьми нравственного закона Бога, на беззаконие человеческое.
В подтверждение этого приводилось несколько примеров из Ветхого Завета – их там очень много. Можно привести также примеры и из Нового Завета. Когда Спаситель умер от рук злодеев, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись (Мф.27.51-52). Вот оно – то, что мы назвали ответом природы на беззаконие людское.
По верному, прозорливому предсказанию Спасителя, в последние дни будут глады, моры и землетрясения по местам… солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются (Мф.24.7,29).
Из-за чего же всё это так будет? Из-за попрания закона Бога. На кого обрушится гнев звездного неба и земли? На грешных людей – из-за того, что возрастут ненависть, безбожие и всяческое беззаконие и во многих охладеет любовь (Мф.24.12). На это ответят земля и солнце, луна и звезды, ветры и камни, огонь и вода – словом, все стихии поднебесные, вся природа.
Таким образом, нарушение порядка в природе следует объяснять только нравственными причинами. Однако даже и эти безпорядки кажутся безпорядком только нашему физическому зрению. Стоит лишь перенести эти явления в область морали и поставить пред зеркалом нравственных суждений и понятий, они теряют вид безпорядка и являются в свете одного необходимого порядка – нравственного. И в этом свете вселенная от начала до конца времен – прекрасна, стройна, целесообразна.
Поэтому можно сделать вывод, что вся безкрайняя вселенная – на службе у нравственного закона Бога. Ни сознательно, ни безсознательно, но по промыслу Того, Который не спускает Своего всевидящего ока ни с нее, ни с человека.
XXVI
СЕЯТЕЛИ ВЕТРА
«…Они сеяли ветер, то и пожнут бурю» (Ос.8.7) – библейские слова. Эти слова в полной мере подтвердила Европа своим ужасающим опытом. Она сеяла ложную науку, словно сеяла ветер, и пожинала бурю за бурей. Пожинает она и сейчас, и будет пожинать до тех пор, пока не отбросит ветры ложной теории о законах природы и не признает единственным существующим законом нравственный закон Бога.
Наука существовала и прежде европейской науки. На высокой ступени развития стояла наука древнего Египта, Индии и Китая, у вавилонян, персов и мексиканцев. Европа многое переняла или получила в наследство от них.
Испокон веков человек изучал себя и мир вокруг себя. Но никогда, ни в одной древней цивилизации люди не считали природу законодателем и не верили в существование законов природы. Древние ученые видели в природе порядок и очередность и называли это порядком и очередностью, а не законами природы.
Большой интерес представляет вопрос: что соблазнило создателей европейской науки и навело их на мысль порядок и очередность в естественной природе назвать законами? Какие причины побудили их наряду с нравственным законом провозгласить природные законы или, что еще хуже, вообще перенести законы из сферы нравственной в сферу материальную?
Кто знает историю религиозных войн в Европе, историю дробления Церкви на множество сект, историю борьбы между клерикализмом и антиклерикализмом, с одной стороны, и кто знает историю научных открытий в современной Европе – с другой, тот может дать достаточно верный ответ на поставленный вопрос.
Ответ таков – причин было две: во-первых, ослабление нравственных устоев западной Церкви как носителя и толкователя нравственного закона Бога и, во-вторых, страх людей перед безбрежностью вселенной.
Нет ничего опаснее, чем когда клир некой церкви освобождает себя от известных моральных обязательств, но в то же время предписывает их исполнение остальным верующим. Или даже когда строгие и ясные заповеди Божии разбавляют, смягчают и заменяют какими-то обрядами и материальными жертвами, без истинного раскаяния в содеянных грехах и без исправления. Или, наконец, когда деятели Церкви стремятся к политической власти или управлению экономикой или другими сферами в государстве и обществе.
Все известные из истории Западной Европы аномалии природы были не кратковременными, но длились веками, были не единичными и случайными, но систематическими. Не удивительно поэтому, что народы Запада растерялись и пришли в замешательство и западные ученые вместо попранного нравственного закона Бога начали искать некие другие законы, управляющие миром. Но только они, стараясь избежать одного зла, впали в другое.
И Сам Господь Бог, единственный Законодатель единственного закона, закона нравственного, восстал против подобных аномалий природных в старозаветные времена. Свой гнев он высказал устами пророка Исаии в таких словах: «Я пресыщен всесожжениями… Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня… не могу терпеть: беззаконие – и празднование! … и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови» (Ис.1.11,13,15). Как же не восстанут и Бог, и люди новозаветной Церкви на Западе против таких же аномалий?
Другой причиной, как мы уже говорили, был страх перед безпредельностью вселенной. Со времен великих астрономов Коперника и Кеплера пространство вселенной с точки зрения людей, которых они вооружили телескопами, расширилось до неслыханных, наводящих ужас размеров. К тому же и число открытых вновь звезд, да и огромные размеры некоторых из них исполнили души людские жутью и трепетом.
Чтo есть тогда земля и чтo – человек на земле?! На фоне немыслимо громадной вселенной земля казалась крохотной песчинкой, затерявшейся на песчаном берегу моря, а человек – неприметной точкой на той песчинке. Для ученых, наблюдавших за необозримой вселенной, и земля, и человек по их шкале ценностей упали почти до нуля. Синайские скрижали закона вновь были разбиты пред идолом по имени Вселенная. Нагорная проповедь была названа мечтами и грезами «лучшего из сынов человеческих».
Европейские исследователи глубин вселенной склонились пред ней, как пред всемогущим идолом. Вселенная казалась им настолько величественной, что и Бога нельзя было представить величественнее нее. И не удивительно, что многие из них провозгласили вселенную единственным божеством, единственным законодателем, единственным источником всех законов. Девиз «Бог или природа» (Deus sive natura) стал верою многочисленных ученых и философов Европы.
Однако нужно было выдумать и систематизировать вымышленные законы этого безсловесного законодателя. И на этом поприще европейские ученые начали состязаться и спорить. Но кара Божия шла за ними, как тень за телом. И состояла она в том, что каждый из них, думая, что получает законы природы от нее самой, приписывал ей свои мечты об этих законах. От этого столкновения, разногласия и споры вокруг законов природы переполнили ученые книги, университетские аудитории и лаборатории – словом, всю атмосферу европейскую.
Однако всё, что было теми учеными сооружено из кирпичиков разных естественных законов, в наши дни разрушено, словно Вавилонская башня, руками самих ученых, как мы уже видели раньше. «Наука сегодня зашла в тупик», – завил один из великих ученых современности. Вселенский сфинкс снова показал свой нрав: стряхнул с себя прах людских представлений и догадок о себе и сокрушил вдребезги все таблицы естественных законов, повешенных ему на грудь. Это – бунт природы против ложных теорий и ее ответ на пренебрежение к нравственному закону Бога.
Из-за этого сеятели ветра сейчас испытывают угрызения совести и, под влиянием совести, начали произносить слово «Бог». Ибо это слово сегодня и для них – единственный ключ для открытия тайн вселенной. Однако от посеянного ветра поднялась буря невиданная, неслыханная. Даже если сеятели ветра перестанут сеять ветер, буря еще не скоро утихнет – как буря морская, вызванная ветрами, бушует, даже когда ветры улягутся.
А буря, которую сейчас пожинает Европа, поистине небывалая. Нелегко найти выражения, чтобы как можно более точно, в целости описать ее. Буря эта захватила сам корень души человеческой, ударила по семье, по городу и селу, по школам и университетам, по литературе, по политике, по общественному строю, по международным отношениям, по дружбе, по человечности, по стыду, по целомудренности, по святительству и геройству как идеалу христианскому, по всем ценностям…
Где бы та буря ни обрушивалась на человека, она оставляла после себя крушение и отвержение всего возвышенного, всего божественного в нем, в отношениях между людьми. От всего благородства, выпестованного христианским духом и моралью в древние времена, осталось лишь нечто отдаленно напоминающее ниву, побитую градом. Ложь и насилие выползли из потайных нор и нагло и хвастливо зашагали среди бела дня по широким улицам, рядясь в тогу «натурализма».
«Натурализм» в литературе стал означать описание аморальности, в искусстве и моде – безстыдство оголения, в гостях и дома на кухне – презрение к посту, в браке – плотскую, скоро расторгаемую связь, в семье – самоволие молодых, в делах – состязание в обмане, в обществе – борьбу во что бы то ни стало, в политике – стремление к власти и обогащению, в международных отношениях – захват чужого либо искусным обманом, либо силой.
Европейская школа была при этом главным очагом, главной цитаделью натурализма, который означал, в сущности, отрицание Бога и Его нравственного закона и веру в природу и в законы природы. Видя, в какую пропасть и к какому хаосу влечет натурализм европейцев вообще, некоторые ученые попытались прописать все же некие моральные правила для людей, некую этику. Были написаны книги «Естественная мораль», «Мораль без санкций», «Гуманность как социальная этика», «Социальная этика в свете естественных законов» и тому подобные.
Это была этика, не подкрепленная авторитетом, без света и силы, но все-таки работы эти показывали озабоченность некоторых потоками мутных вод натурализма, захлестнувших Европу.
То были пригоршни песка, которыми трезвомыслящие хотели остановить наводнение после разрушения плотины. А плотиной этой, вековечной плотиной, был твердый нравственный закон Бога. Никакая сила не могла заменить ту плотину, и менее всего надуманная теория о естественных законах.
«Назад к природе!» – таким был девиз европейского натурализма. При этом не подразумевалось, что человек должен жить в соответствии со своей духовной и нравственной природой, ибо это неминуемо привело бы к духовному идеалу, данному человечеству в заповеди «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5.48).
Напротив, этот лозунг подразумевал, что человек должен жить так, как живет все остальная природа, то есть: достичь совершенства в хитрости как лисица, в жестокости – как волк, в коварстве – как змея, в прожорливости – как одно известное домашнее животное, в сексуальности – как другое известное домашнее животное, в похитительстве – как ястреб, в ненависти и убийстве собственных детей – как некоторые другие пернатые и, наконец, в самоубийстве – как скорпион даже тогда, когда в натурализм перестанут верить. А в него рано или поздно должны перестать верить, как и во всякую другую ложь.
Христианский народ давал отпор ученому натурализму, защищаясь верой и защищая свою веру. Однако проповедники натурализма в науке, литературе, искусстве, да и в личной жизни, далеко не праведной, старались подорвать веру и совесть людей, сея в душе народной ветер, чтобы впоследствии вместе с народом пожинать бурю.
Хотя именно сейчас, в наше время, эта буря на Западе свирепствует с невиданной силой, мы должны плакать и рыдать не по поводу Запада, но плакать о себе и детях своих (Лк.23.28). Дело в том, что ветры зла, посеянные на Западе наукой восемнадцатого и девятнадцатого столетий, в наши дни начали стихать.
Ведущие ученые современности великих народов Запада полностью порвали со своими предшественниками, теми самыми сеятелями ветра, и отреклись от их натуралистического абсолютизма. По правде говоря, они еще не сели у ног Иисуса подобно Марии, однако уже склонили головы пред «неведомым Богом».
Между тем ветры зла науки предшествующих столетий всей своей мощью обрушились на Восток и бешено носятся над Балканами, над Россией, над Индией и Китаем. Прошлогодняя мода столиц всегда становится модой нынешнего сезона в провинциальных городках. Классические примеры этого предлагают нам в наши дни некоторые страны, как христианские, так и исламские. Более ста лет назад «новые» люди этих стран сделали науку фундаментом «нового» общества, нового типа государства. Однако от прежней науки теперь не осталось ни слова, которое современная наука не отбросила бы как отжившую рухлядь или ложные мечты.
К счастью, многомиллионные народные массы на Востоке еще веруют в один только нравственный закон Бога, хотя дети их зубрят в убогих школах ложное и опасное учение о законах природы. Нам нужно молиться Господину жатвы, чтобы Он вымел из наших стран сеятелей ветра и спас Восток от надвигающейся бури, чтобы снова на Востоке взошло Солнце правды – для всего человечества.
XXVII
ДРАМА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Когда наши путники уже приближались к цели своего пути, луна крадучись выглянула из-за вершин гор и запели ночные птицы.
Проводник. Ну вот, путь наш близится к концу. Пришло время закончить наш разговор и молча помолиться.
Путник. Позволь задать последний вопрос.
Проводник. С радостью отвечу.
Путник. Признаешь ли ты знание и научные открытия?
Проводник. Разумеется.
Путник. Значит, ты все же признаешь науку?
Проводник. Если бы ты спросил меня, ем ли я пыльные яблоки, я бы ответил, что яблоки ем, а пыль не ем. Точно так я принимаю все достоверные знания и признаю все современные открытия, однако пыль, прах научных теорий и гипотез, которыми до сегодняшнего дня были покрыты современные знания и открытия, и не принимаю, и не признаю. Нам с тобой совершенно невозможно принять и признать теорию о законах природы – основное заблуждение вчерашней науки. Согласен?
Путник. Теперь я могу сказать, что согласен. Но скажи, признаешь ли ты безпредельность вселенной, открывшейся ученым благодаря телескопу?
Проводник. Признаю. Я и сам много раз разглядывал звездное небо через огромный телескоп.
Путник. Но если тебя не устрашила огромность вселенной, неужели тебя не пугает ничтожность нашей планеты и человека на ней?
Проводник. Ничуть. Ни безкрайние просторы звездного неба, ни огромное число вновь открытых созвездий, ни даже гигантские размеры многих небесных тел, не сравнимые с величиной нашей планеты, не поколебали моего убеждения, что наша малая земля – главная сцена мировой драмы.
Путник. Неужели ты хочешь сказать, что все эти огромные вселенские светила имеют одну цель – служить фоном для разыгрывающейся на земле человеческой драмы?
Проводник. Да, правда, это так и есть. И пусть это тебя не удивляет. Сравни вселенную с каким-либо театром в большом городе. Что самое важное в театре, если не сцена, на которой играется драма?
Путник. Разумеется, сцена.
Проводник. Между тем сцена так мала по сравнению с огромным городом, где расположен театр, с его дворцами, галереями и площадями. Если ты бывал в больших театрах, разве тебя не удивляло, что сцена мала по сравнению с величественным зданием театра? И все-таки люди приходят в театр именно ради сцены, вернее ради игры актеров на этой сцене. Игра на сцене и есть цель и смысл всего театрального здания. Точно так же и та историческая драма, что играется на земле, и есть цель просторов вселенной.
Путник. Говоря об играющейся драме, ты думаешь о людях, не так ли?
Проводник. Да, именно о людях, обо всех драматических событиях, происходивших с отдельными людьми и с группами людей начиная с Адама и до последних времен. Я думаю о всеобщей истории рода людского, которая трагически развивается вот уже на протяжении тысячелетий, охватывая всё новые и новые поколения, всё новых и новых актеров по всему земному шару, и которая всё быстрее, всё стремительнее клонится к своему завершению.
Я думаю о Боге, Создателе и Творце, и о безчисленных духовных силах, светлых и мрачных, которые невидимо, но реально участвуют в этой драме жизни человечества.
Я думаю о главном Герое всечеловеческой драмы, Который однажды явился в тишине пастушьей пещеры, был переодет и не узнан, и Который непереодетым появится в последнем акте, в самом конце драмы, в вихре, в буре, в громе и молниях, в ужасающем сиянии и величии Победителя.
Я думаю и о многих миллионах тех людей, что будут тогда прославлены славой вечной, и, увы, о многих-премногих, которые останутся пристыженными стыдом вечным.
Ибо нравственное мерило – единственно верное мерило, а нравственный закон – единственный закон, действующий в драме людской, в драме человечества. Если порядки окружающей нас вселенной похожи на некие законы, то это лишь рефлексы, отражения, символические картины закона той драмы на сцене. Не сцена отражает происходящее в театре, но театр – на сцене.
Путник. Продолжай, прошу тебя. Так приятно слышать об этом. Ты освобождаешь меня от призрачного давления материальной вселенной и возвращаешь человеческое достоинство.
Проводник. Не я помогаю тебе обрести человеческое достоинство; достоинство даровал Тот, Который вдохнул Дух Свой в первого человека Адама и наделил его в самом начале властью над материальным миром. Даровал человеку достоинство главный Герой драмы мира, когда, ради человека, сошел на землю и за человека принял крестные муки и смерть.
Если еще сомневаешься, что наша малая планета – духовный и нравственный вождь всей Солнечной системы, вспомни слова прозорливого апостола Павла, который сказал: «немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1Кор.1.27). То, что мало, незначительно, Бог избрал, чтобы постыдить великое, значительное.
Поистине земля по сравнению с другими планетами мала и незначительна, но только в физическом смысле. Однако она избрана среди других планет быть сценой для драмы мира. Некогда Господь избрал малый народ израильский среди великих народов, чтобы через этот народ, червь Иаков, малолюдный Израиль (Ис.41.14), объявить Свою волю и Свой закон – и Сына Своего, Мессию, Спасителя мира.
Тогда Он избрал рыбаков апостолами мессианского учения о спасении, именно рыбаков, а не царей и вельмож. Власть над динозавром и мамонтом была дана человеку, а не наоборот. Таким был метод Бога испокон веков, чтобы малое возвеличить, незнатное прославить и через презренное явить Свою силу и мощь. Кто мог Ему сказать: зачем так делаешь? А случалось ли тебе ясной ночью, при блеске звездных россыпей, идти в театр, чтобы смотреть там некую знаменитую драму?
Путник. Да, бывало.
Проводник. Думаю, что ты не забыл, как по пути в театр восхищался множеством удивительных светил на небосводе. Однако после того, как пред тобой на сцене шла борьба между истиной и ложью, геройством и подлостью, когда ты всей душой своей сопереживал мукам и боли главного героя до последнего акта, чтобы в самом конце все-таки возвеселиться, возрадоваться его триумфу, – тогда, на обратном пути, звезды уже не казались тебе такими яркими: они словно побледнели и потеряли свое величие перед величием героя драмы, победителя подлости и лжи. Разве не так?
Путник. Действительно, припоминаю, что так и было.
Проводник. Не свидетельствует ли это о том, что сердцу нашему ближе и милее добрый человек, который побеждает зло, чем все мерцающие звезды и туманности над нашими головами, и что святитель и герой несравненно дороже и ценнее нам, чем Сириус или Близнецы? И чтo есть все те великие светила, все те ближние и дальние фонарики вместе с Солнцем и Луной, как не необходимые принадлежности земной сцены, сотворенные с целью освещать развитие драмы?
Не о них ли сказано на первой странице Библии: да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю (Быт.1.15)? Запомни эти слова: «чтобы светить на землю».
Значит, земля – их цель, их предназначение, их смысл. Все те светила сотворены для земли и ради земли. Не будь драмы, которая разыгрывается на земле, вся эта блистательная звездная система была бы безцельна и безсмысленна, словно огромное блистающее здание театра, не имеющего сцены и не ставящего пьес. Однако спасает их от безцельности и безсмысленности земля – подмостки, где разыгрывается драма рабов и сынов Божиих.
О, как многообразна, как величественна та драма! Весь небосвод звездный не стоит столько, сколько один акт той драмы, к примеру картина героической борьбы сынов Света против сынов тьмы. А сколько таких картин было в истории человечества! Не хватит чисел, чтобы пересчитать их, слов людских не хватит, чтобы описать их, театров не хватит, чтобы поставить их. Сколько было личных, сколько семейных, сколько социальных, национальных и расовых драм от времен Адама до наших дней, которые слились в единое полотно всеобщей драмы рода людского по имени «жизнь»!
Когда углубишься мыслями в эту тему, разум твой озарит новый свет, в котором ты увидишь и поймешь, что драма человечества на земле – стержень, суть и оправдание существования всей вселенной. А драма эта, как и всякая истинная драма, основывается на нравственности и морали и происходит по нравственному закону Бога.
И драме той присуща такая неописуемая сила, она полна такого стремительного движения, что оно преображает всю окружающую природу, органическую и неорганическую, землю и околоземное пространство, всю вселенную. И ничего удивительного, если при великих и ужасных сценах драмы человечества в театре истории земля сотрясается, звезды сталкиваются и падают, а Солнце и Луна меркнут, облачаясь в траур.
События на сцене человеческой жизни либо поддерживают вселенский театр в порядке, либо нарушают порядок. Вот какова сила действия нравственного закона в истории человечества, который не терпит никаких других законов, подменяющих его.
Путник. А что будет, когда опустится занавес?
Проводник. Когда занавес упадет, тогда и вся земля как подмостки истории, со всеми вселенскими кулисами и светильниками рампы, будет, согласно Откровению Иоанна Богослова, предана огню, словно гнездо, откуда вылетели подросшие соколята. И времени уже не будет (Откр.10.6).
Однако останутся все герои той драмы, главные и второстепенные, все путники, которые шли верным путем к верной цели, все ревнители закона Божия, все победители зла, и все они окажутся в неком другом мире, духовном и безсмертном. Безчисленные, которых и глазом не охватишь, воинства таких героев, что боролись и победили, соберутся в вечности вокруг главного Героя этой драмы человечества, этой божественной эпопеи рода Адамова, единственной и неповторимой.
И когда вся вселенная со всем своим устройством исчезнет как дым, все же останутся две самые большие вселенские ценности и будут существовать вечно.
Те вечные ценности – истинная любовь и царский закон любви.
– М.: Издательство Братства святителя Алексия, Центр святоотеческих переводов; Издательство «Феофания», 2005. – 128 с.Перевод с сербского Н. Г. Феофановой