молочное время – прокисший вчерашний путь,
как сложно порою писать о понятном – понятно.
но мысли-бемоли на тон понижают суть,
так нервно-неровно замазаны белые пятна.
минуты-матрешки в часах убаюканно ждут
полночных безмолвий, рассветов, раскрашенной коды.
а в комнате двое, пастельно-постельный этюд:
она и, конечно же, он. и, конечно же, годы…
он раньше проснется, он выйдет курить на балкон,
уставший от связей, сонливо посмотрит на время.
а время - убито наточенной, злой тишиной...
он просто поймет, что рифмуется «время» - проблемно…
она не простит, что простила вчерашнюю боль,
себе не простит, но, а впрочем, а впрочем, а впрочем…
враньё начинается с чисел: 17:00,
затем в 19… под полночь и где-то в три ночи…
но совесть - она не позволит остаться совсем,
совсем одиноким, забыть про числительность меры.
его философия не исключает дилемм,
её психология терпит любое «во-первых».
и клёклое время нависнет дамокловым сном,
и квёлые чувства распнутся на кухне-голгофе.
разверзнутся хляби… потопы, воскреснет содом,
она же спокойно промолвит: «любимый, вот кофе»…
всего лишь… вот кофе…