Среди домов угрюмо-серых,
вдоль улиц чахнущих, плаксивых,
газонов жухлых, лиц угрюмых,
деревьев страшно-молчаливых,
ларьков с кинзой, палёной водкой,
картошкой, прессой неказистой,
бомжа в кустах со стеклотарой
и тёток жутко-голосистых,
что продают носки и шапки,
укрывшись от стихии плёнкой,
армян, толпящихся украдкой,
собаченьки с глазами волка,
минуя лужи от падения,
черпнув лишь малость мокасиной,
идёшь в хорошем настроении
и кажешься себе красивой.