Воспели трубы Страшного суда,
Пронзив пространство старого селенья,
Рогатый скот, лишь их, призвав туда,
Откуда их отправят на мученье.
Иисус Христос не ведал этих мук,
Рождён он был лишь богочеловеком...
Коровий бог, но это только слух,
Вот-вот придёт, быть может этим веком.
И вот бредут они по улицам селенья
Слюну пуская, горестно мыча,
А лоб их от излишков рвенья
Натёрт, набит вервьём налыгача.
Чем вам скоты так сильно помешали?
Зачем заклали вы коровьего мальца?
Быть может с водкою вы оплошали,
Пропив жену, и сына, и тельца?
-----------------------------------
Вот он родился – мокрый, слабый
В пургу, на улице – зима.
И мать моя, телёнка обнимая,
Его в наш дом той ночью принесла.
Соломку постелила, пол – глинЯный,
И уложила, обтерев его.
Он утром встал, дрожащий, славный...
В то утро сердце он разбил моё.
Мы жили вместе, горя не встречая,
Сосцами пальцы были для него,
А как смеялись, когда цвета чая
Лилась, увы, на пол моча его.
Потом весна; и травка подрастала
Телок всё рос – пора траву щипать.
И в жаркий полдень, как меня достало,
Телка свово от жажды отрицать.
Я – рос, он – рос. Вот в чём отрада.
Деньки летели, месяц и другой.
Ах, как росла телячия бравада,
С трудом я мог тащить его домой.
А денег нет. У нас – бычок. И время
Мне снова в школу, в этом сентябре,
Лишь сдать бычка – дурная мысль – бьёт в темя,
Не сдашь бычка – окажешься на дне.
Сдаём бычка, ведь он – чужое семя,
И дикая тоска о том, кто мне,
Жизнь не жалея, так облегчил бремя
Учиться наяву, а не во сне.
Вот вход в чистилище. В предбанник ада.
Нет рая для скотов. Одна отрада
Мясом своим кормить исчадьев ада,
Как жрут они, сволочи, до отпада.
Детей своих коровы отдавали
Чтоб дети людские произрастали.
Вот вход. И бабы – не скрывают слёз.
И пандус на грузовик, лодку Харона бычков,
Им трудно уйти из края берёз,
А бог, свинья, не дал им грёз, не дал набрать им очков.
----------------------------------
Не хочет бычок говядиной быть,
Грязь, моча, навоз,
Витают над стадом подобных ему
Миазмы овидиевых метаморфоз.
А мужичонка – с кроху ростом
В фуфайке пропахшей мочой и потом
В душе, и внешне, гордясь своим пОстом,
Мат испражняет вонючим ротом.
Деньга на похмелку ему нужна,
Но вот беда – чтоб её получить,
Он этот скот, как сам Сатана
От мира живых должон отделить.
Но мужичонка, лишь – пьяный мат,
Толкает, пинает бычков – молчу.
На пандус не хочешь – ах, ты гад,
Я хвост твой в петлю скручу.
И дикой боли – не выдержал зад.
На мужичонку – струёй
Плеснули отходы – возврат назад...
Скотом мы были весной.
Не страшно. Обтёрся. И снова герой. Ремейк.
А я ведь живу, по миру хожу, открыты ширОко глаза,
Когда я жую ваш поганый стейк,
Течёт по щеке слеза.