Год 1993. На версию убийства Есенина
Мне за что наказанье думать и хандру выносить на слух?
Рассудил я теперь угрюмо, что не вышколен ремеслу.
Зарекался я в пьяной вере на похмелье не знать стихи,
Но ступив на досужий берег, начинал подыхать с тоски...
И неволен был я, Серёжа, ублажить себя, как и ты,
Что сумею любую лошадь в полевые одеть цветы.
Лишь Пегаса в хомут горбатый наряжать - никогда не смел!
И весною своей заклятой безлошадный влачу удел…
Я ступал под ухмылки многих и под злобный оскал иных,
На беспутьях кровавил ноги, да на ровных дорогах ник...
А когда обдирала кожу мне любимая эта жизнь,
Я тебя вспоминал, Серёжа, и ещё оставался жив!
И опять, взбунтовав упрямо - непокорным чтоб быть и злым, -
Выкарабкивался из ямы, упиваясь свободой в дым.
И, заученным книгам веря, понапрасну тебя корил,
Что себе в подземелье двери своеручно ты отворил…
Я обманывался жестоко! И была мне тоска грузна...
Потому с превеликим вздохом об убийстве тебя узнал.
И меня ли теперь скорёжит наговор, что ушёл ты – сам?
И постиг я теперь, Серёжа, отчего наказанье нам…
7. 05. 1993