Что же Вы в неё последнюю монету кидаете как в свинью-копилку,
А потом в один и тех чёрных дней брюхо вспорите медною вилкой.
Милый мой адмирал, она каждый вечер бросается на кровать,
Милый мой адмирал, Вас давно уже нет, но она продолжает ждать.
Вспоминала, как возле порта чайки жадно вгрызались в кошек,
Как бездомный мальчишка легко понаставил богатому рожек.
И юному пирату Джиму недавно миновало шесть-семь-восемь лет,
Тому, кто так безбожно был влюблён в красотку Аннабет.
Король морей, слыхали ль Вы, что дама Ваша через Тихие моря
Несётся вплавь, минуя ледники, чтоб шёпотом: «Я жду до ноября».
Май. Ваш след простыл — чихнул, раскашлялся, сигара за сигарой,
Не возвращайтесь. Давно уж перестала быть она той-самой-дамой.
Любой дурак поспорил бы — влюблённая душа Вас вскоре позабудет,
Из всех случившихся несчастий и забот — лишь этого не будет.
Вы наблюдали, адмирал, за тем, как человек и спотыкается и вьётся,
Кидается и падает в глубокие овраги, но всё никак не разобьётся?
«Дорогуша, не ругайтесь, но я, возможно, опоздаю к чаю...
Целую и скучаю, скучаю, скучаю, скучаю, скучаю, скучаю...»
…и кто-то нарочно для дикого зверя просунул цветок под дверь,
Зверюга беснуется, плачет — так погибает молодая сирень...
Послушайте, любой, способный к жизни когда-то начинает увядать
Без добрых слов и ласки — она, змеюга, смеётся и обещает ждать.
Из всех небесных звёзд и маленьких людей Властитель моря — Вы,
Рука на сердце — будет ждать, но знайте: только до весны.
Вы наблюдали, адмирал, за тем, как человек и спотыкается и вьётся,
Кидается и падает в глубокие объятия, но почему — не разобьётся?
«Дорогая, я так скучаю и люблю, люблю, люблю, люблю, люблю...
Но это я посмел забросить на Вашу тонкую шею корабельной сетью
Петлю».