ПРИЗРАК ЗАМКА КЁНИГСБЕРГ
Бразильский стиль строительного сленга –
«Советов дом». У стен его, – гряда,
В ней дремлет призрак замка Кёнигсберга,
Покинуть хочет город, но – когда?
Не разобрать, пожалуй, без стакана.
Калининградский центр. «Советов дом»,
Модерновый потомок истукана,
Иль дух времён – как будто два в о дном?
Спасём себя, Отечество и Веру,
Не допустив влиянья чужаков.
Всё создал Бог… Язычество, к примеру,
Его рук дело в древности веков.
Я всех ценю: Христа и Мухаммеда, –
Их выбирал и верит в них народ,
По ветхим либо новым трафаретам,
Но люб мне больше наш создатель – РОД.
За ним Сварог шёл, ипостась мужская,
И Лада, богородицы чья роль,
Перун – их сын. А пруссам потакая,
Перуно был и так же, – громобой.
Иван Кобыла, прусс отважный в прошлом,
Стал православным и за ним родня:
Андрей Кобыла, дальше, – Фёдор Кошка…
Бог множил род Романовых, храня
Из века в век икс – игрек хромосомы.
И, просмотрев ажурность гаплограмм
Узнал я: дурни русские масоны,
И Гитлер в расах тоже «маху дал».
Что мы не смесь с монголом или финном,
Капнув булыжный век, палеолит,
Узрели: в землях прибалтийских чинно
С литовским русский хромосом лежит.
Откроем книги Ветхого Завета,
Указ там есть: «Народы покорив,
Их истуканы божьи бей, при этом
Все имена от места истребив.
Сожгите рощи, жертвенники рушьте,
Рубите с мест ветвистые дубы,
И на виду, и в самом захолустье
Крушите их священные столбы…»
Я возмущён, над книгой рассуждая,
Слышь, Моисей, ты отчего таков:
Вот я, твоим богам не угрожаю,
Зачем ты учишь клясть моих богов?
Взяв за основу наставленья эти
Тевтонский орден, и не только он,
Где брал в полон, там гибли даже дети,
Меч не щадил ни стариков, ни жён.
Гора Тувангсте – пруссов городище,
Здесь приносились жертвы их богам,
Приют бежавших от невзгод и нищих,
На вече шли к прего‘льским берегам.
Святыни пруссов рыцари убрали,
На месте том встал замок Кёнигсберг.
Внимание! «Бог страшен без морали», –
Философ Кант из недр души изверг.
Средневековье. Передел уделов.
Где хитрой свадьбой, где-то злым мечом…
Тевтонский – здесь, там – орден Тамплиеров,
Деревни к замкам тискались плечом:
Опасен враг – все собирались в крепость,
Отбив врага селились вновь округ.
Величье замка, мощь его и крепость –
Покой души, хозяевам лачуг.
«Я есть вам дверь, а вы, ребята, – овцы», –
Сказал Христос и, надо понимать,
К нему стремились братья-крестоносцы:
Вершить защиту, помощь, исцелять.
Но, как всегда, в верхах не доглядели:
Паслись стада не от того двора.
Псалмы не так читали или пели,
Не тем богам неслась от них хвала.
«Не убивай!» Но всё же убивали:
За хлеб, за женщин, за очаг и кров…
Коней в походы рыцари седлали,
Вдали терялось счастье их подков.
Предлог убить всё время находили
И – «Got, mit uns!» – от имени Христа.
Славян и пруссов много умертвили
Святые братья, всех мечом крестя.
Феодализм теснил варягов – руссов:
Одних в Литву, другие шли во Псков,
Народ их звал выезжими из пруссов,
Им Новгород давал надёжный кров.
Где внуки сорбов, вагров? Где – руянов?
Где весь полабско – прибалтийский сплав?
Мы знаем, пыль янтарных караванов
От них осела в глубину канав.
Янтарный тон у моего рассказа:
Застыла кирха, где-то без креста,
Смола времён – и польза, и зараза:
Здесь сохранит, затянет там места…
Всплывёт Петра Великого Посольство,
Но на словах, а точно места нет,
Свершался где приём и хлебосольство.
Злой динамит унёс вопрос – ответ.
Теряют четкость берега каналов,
Мельчают русла, превращаясь в топь.
Леса гниют от ветровых завалов,
Их губит лень и к «шаре» расторопь.
Хозяин кто прекраснейшего края?
Пора спросить: «Кто понаехал тут?»
Самих себя в консервы превращая
Литовцам сдали мемельский редут.
Отдать – отдали, где же благодарность?
Адольф немецкий край не отдавал
И drang nah osten – к чёрту солидарность! –
Через литовцев смело затевал.
Дрожит Европа: возвращенье пруссов
Через российский чудится плацдарм ,
Ответить надо за бесчинство трусам,
И в этом есть правдивой веры шарм.
Варшавский пакт от страха развалили,
Нам супротив подсунув НАТО гнусь.
Нет, чтоб сказать: «Мы визы отменили,
В Европу Walcom к нам на равных, Русь»!
Простите, внуки, мы бывали злыми,
Когда ломили злобного врага,
И замки, что его оплотом были,
Крушили и не думали тогда:
Что враг, по сути, – власти, а не люди,
Что прусс тот древний вовсе не пруссак,
И что у русских в доме не убудет,
Оставим если всех историй знак.
Из века в век мы оставляем метки:
Кто – строя замки, кто – закон открыв,
И табуретки клея, и таблетки
Давая хворым, и идя в отрыв
От дел земных, летя в звенящий космос
Иль из галактик пригласив гостей.
Героям долго жить совсем не просто,
Им – памятник из бронзы и камней,
Им – мавзолей и участь истукана,
Иконы лик – смотри! – слезоточит…
От умиленья заживает рана
В больной душе и сердце вновь стучит.
Единый свар славянского народа:
Мы божьи внуки, внуки – не рабы.
Фольклор несла язычников порода,
Не написав библейские труды,
Не выделив из них схолазм талмуда.
Теперь попробуй, братец, докажи,
Что ты – сынок не голубя с верблюдом,
А отпрыск Лады, зачатый во ржи.
И для того, чтоб внуки правду зрели,
Какой бы горький опыт не предстал,
Гони прочь тех, кто рушит мавзолеи
И кто «железных феликсов» убрал.
Кто рушит всё, в том дьявола изнанка,
Не верь словам из их скаженных уст:
У памятника, храма, дома, замка
Есть многоплодье благородных чувств.
И, наполняя здравницей стаканы
Во славу бога, предков и друзей,
Ты собери: талмуд, псалтырь, Коран и
Духовный корм для памяти твоей.
На рококо, барокко, ренессансы
Стекло – бетонный смотрит модернизм.
Но, если го’тов стиль ложится в стансы,
Чем мы озвучим соц – сюрреализм?
Бразильский стиль строительного сленга –
«Советов дом». В туманы, в холода
Витает призрак замка Кёнигсберга,
Он не покинет город никогда!