Листва пылает медным самоваром,
хрустят осколки битых блюдец луж,
я пью настой осеннего пожара
берёзовых и тополёвых душ.
Купаж кленовой кроны и бурьяна
замешан круто в серебре небес,
бликует чистым отсветом багряным,
звенит упрямо нотой "ля диез".
В душе дерев то largo, то crescendo,
то piano piano, то совсем тоска,
что разливаясь медью обреченно,
обрушивают наземь облака.