Я в детстве читала, потом рисовала - Грина,
Но я не летала, я бегала по волнам,
Ночами тревожно поскрипывал дом старинный,
А город в бессоннице бредил, стонал, не спал.
А я помышляла, что буду я жить у моря,
И видеть и знать, как сверкает во все века,
Встречая обычных людей и простых героев,
Таинственный свет одинокого маяка.
Следить по ночам, как огонь высоко зажженный,
Вблизи от опасных, очерченных хищно скал,
Корабль торговый, большой, тяжело груженный,
К опасности острой отчаянно не пускал.
А дома - с шитьем и вязаньем какая потеха?
Тоска - как домашняя пыль среди серых подруг,
Однажды к отцу ненадолго гостить приехал
Его удивительный, мной ожидаемый друг.
Чертил для меня оконечности - мысы на картах,
Курил очень крепкий, нездешний, пахучий табак,
Рассказывал сказки про злых и ужасных пиратов,
И ставил значки, и писал очень чётко: МАЯК.
Когда уезжал, не хотел, как-то долго прощался,
Нашёл и запомнил, как мерзнет моя рука,
Шутил о себе: "Кашалот! Я попался, попался!
Какая бы вышла жена для смотрителя маяка!"
Спустя две весны, когда дом, одиночеством полный,
Играл на перилах мелодию издалека,
Почудилась песня ... её пели зыбкие волны,
И звали в дорогу - к смотрителю маяка.
По ним не бежала, но в пене седой стояла,
И теплого бриза касалась моя щека,
И взгляда - окинуть маяк было мало, мало!
Я стала женой для смотрителя маяка.
Он днём проверял механизмы надёжные башни,
И сети нехитрые, так - для забавы, чинил.
А ночью - дремал, если ночь была тихой - нестрашной,
А в бури - свои корабли провожал, с ними был.
И было со мною моё ненаглядное море,
Казалось - коснусь и пойду, отделяет всего лишь шаг,
Нам было вполне хорошо, нас всегда было трое,
Мой муж, я - при нём, между нами - наш верный маяк.
И если однажды вы взглядом упрётесь усталым,
В безвестную точку, дорога - пряма и легка!
Для вас зажигаем огонь на зазубренных скалах,
Смотритель и я - мы на службе у маяка...