Начало октября явилось мне печалью,
Сижу у подоконника, ногой качаю
И жду осеннего прихода листопада,
Нужна мне смена городского плана,
Как дама рыцарю нужна в кровати.
К стене кирпичной прислонясь в палате,
Игрок с часами с чистого пруда
На матерном общался без труда.
Он рассказал, что мат не можно запретить,
Что только этим можно короля убить,
Что скоро всех отсюда унесут,
Что всех в России шахматы спасут.
Я в это время продолжал сидеть.
По радио Леонтьев начал петь.
В горах уже давным-давно стемнело,
В кровати показалось дамы тело
Была красавица неслыханно умна,
Была она готова, влюблена.
По длинным коридорам рыцарь шел,
К покоям дамы направлялся он.
Я продолжал смотреть в окно и ждать,
Моя подруга продолжала спать
Остывший чай на подоконнике стоял,
За стенкой Спиридонов умирал.
И дама с рыцаря сняла доспехи,
И лошадь ела сено на рассвете,
И шахматист поставил всё на кон,
А я переместился на балкон…