Иногда все смешно и просто, мне б расти и рваться, ползти по швам, и не женщина, так, подросток, в голове бардак и в карманах хлам. Мне бы ластиться, веселиться, развлекаться, шалить, играть. Мне - молчать, опускать ресницы, мне - до крови и до нуля. Ставить Богу слова вместо свечек, желтым воском течет нутро. А потом их задует ветер. Я включаю плеер, сажусь в метро.
А весна и лето всех строят парами, гладят щеки солнцем, тела - травой, и меня вот тоже поймали за руку, ласково, но твердо ведут домой. Так пройдет все это, смешно-ненужное, неумелое, милое, то есть, детское. Кое-где слезой протечет наружу, глупыми стихами и родным немецким. И религия тут, и опиум, тут и вечный вопрос философии, и любовь - почти. Пустяки и сопли, и, конечно, темница офиса.
И представь, как я собрала все это, как слепила теплый тугой комок. У тебя, как водится, песни спеты - весь сатира, музыка, потолок. Ведь не редкий случай: когда прикуривал, ветром сдуло искорку на меня, занялось внутри, заиграли струны, и теперь все бьются, звенят, звенят. У меня же знаешь, ни сил, ни голоса, ни тем паче, слуха Господь не дал. Я гоню по встречке, плевав на полосы, а тебя увозят все поезда.
04.07.2014