У меня не осталось ни бантика, ни кольца. Только месяцы крайне навязчивых миражей: вот я вижу в толпе его спину | черты лица - и опять в лабиринте приземистых стеллажей я теряюсь, тону, задыхаюсь от пыльных кип не разобранных папок. Одна - одни сутки с ним. Все страницы исчерчены памятью с меткой R.I.P. Мой архив бесполезен, болезнен, неизмерим. Я считала до тысячи, до миллиона вслух. Уверяла себя, что, конечно, во всём права. Если левый слезится, то правый быть должен сух. Если есть чистый лист, значит будет ещё глава. Просто мальчик. С коробочкой, бантиком и кольцом. Что за глупость - судьба? Что за глупость - единство душ? Пусть останется память основой и образцом силы чувств, превзошедших Титаник и Мулен Руж. Сотня месяцев в прошлом, а время - отличный врач. Помогло. Поутих и в ушах, и в колонках сплин. Лично мне помогло. У кого-то всё боль, хоть плачь. Медицину ругать нынче тренд | верный тон | мэйнстрим.
Я не вижу его среди тысяч других людей. Не ищу его взгляд [вспоминаю то раз в квартал, перед сном, под завесой из звуков ночных дождей, представляя, каким он теперь мог бы стать. И стал]. Но столкнувшись опять, вновь и вновь, с ледяной стеной - вроде кто-то и слышит, и слушает, но не так, как хотелось бы [как мог бы он, будь сейчас со мной], здравый смысл тянет вверх виновато мой белый флаг.