Не устаю я смеяться над глупостью,
Когда сдаюсь с потрохами в плен,
Ведомый странной, душевной скупостью,
И превращаю я жизнь свою в тлен.
И не в первой я бегу, спотыкаясь аж,
Бегу от счастья, не зная куда,
Потом стою с мордой каменной словно страж,
Сотрю как тлеют остатки моста.
Что сам поджег, разжигая словами дул,
Потом молил о дожде из слез,
Но только чувства свои я давно спугнул,
В груди нет пламени, только мороз.
Ругать себя, материться, хватает сил,
Признаться в том, что один я слаб,
Но вот признаться, что душу в себе убил,
Я не сумел, и отныне раб,
Я одиночества или свободы той,
Что одиночеством стала вдруг,
Бокал был полон, сейчас же бокал пустой,
И сам себе я отныне не друг.