Сокровище моё, мне плохо без тебя.
Ночные города в тоске невыносимой —
покуда над землёй, дурную весть трубя,
летит за горизонт тяжёлый клин гусиный.
И даже если клён звенящий — насеком
и радостен пока, — я знаю: он, от силы,
как всякий блудный сын, вернётся босиком
туда, откуда шёл в тоске невыносимой.
Сокровище моё. Безвестные дожди,
(трубя дурную весть) расходятся полками,
уже давным давно не ведая вражды —
как будто даже смерть нашла косой на камень.
Мне плохо без тебя. Я тот же блудный сын,
я тоже в трёх соснах, в трёх клёнах, в трёх осинах
запутался — и жизнь растратил. Не один.
С тобою на паях — в тоске невыносимой.
Сокровище моё. Я вымучен. Смотри,
как стелются слова вдоль плоскости. Так ряска
затягивает пруд, но глубину внутри
не сможет одолеть — беспомощна и вязка.
И ветер за окном все ночи напролёт,
трубит дурную весть, бьёт клёны, гнёт осины.
Мне плохо без тебя, сокровище моё,
в безвылазных дождях; в тоске невыносимой.