Я оставлю-ка все на бумаге,
Среди белых потертых страниц.
Я оставлю все в старой тетради,
Среди клеток и строк верениц.
Я оставлю весь ворох сомнений,
Что запутали сами себя,
Чтоб чернила учет вели прений,
Продолжавшихся там без меня.
Утомительный гул не запрячу –
Неустойчивый хор голосов.
Дирижером чернила назначу,
За собой опуская засов.
И чернилам открытые раны:
Не терзать, чтобы снова и вновь.
Им на память военные драмы,
Да засохшую алую кровь.
А улыбка пускай улетает,
Ей не место средь белых страниц.
Ей не место, пускай ускользает,
Среди темных, чернильных границ.