«Я есмь путь, и истина, и жизнь, я и Отец – одно». Это не высокомерное самовыдвижение в боги, это тождество сознания и бытия. Если Бог в травинке и камне, то он и во мне. «Я, травинка и камень – одно, и Отец в нас, и мы в нем», – мог бы сказать Иисус. Это острое чувство антропоморфности мира и солипсической ответственности сознания за него: луч моего взгляда, падающий на травинку, поселяет в ней в этот миг Бога. Это тождество характеризует человека как личность, то есть независимый универсум, микрокосмическое подобие большого универсума, а не как социальный только атом. Иисус – между Адонаи-Адоном (Атоном) и Яхве, которых он вряд ли сознательно различал, ощущая их скорее как два полюса или две природы Отца, потенциально духовной и реально материальной, и надеясь, что более светлый полюс и чистая природа Адона победит тьму и неподобие Яхве. Он раскалывает менталитет еврейского народа, с новой силой продолжая дело пророков и утверждая религию личностного духа Эхнатона-Моисея. Он до конца надеялся, что этнический родовой бог Яхве услышит надприродный зов Адона из сердца Сына и мир преобразится. Но Яхве глух и казнит его. Яхве глух и по сей день.
5 октября 2014