Сейчас не страсти, а страстишки,
Не пыл – часотка от клопов.
Другое дело мы с Аришкой!
Какие там романы в книжках,
Набитые любовью шишки,
И прочие мелкие делишки!
Всё расскажу без дураков.
Скрипя безбожно сапогами,
Махоркой отгоняя мух,
Сопя сивухою и щами,
По жизни твёрдыми шагами
Я пёр под всеми парусами,
И нёс с собой мужицкий дух!
На мне волос – ну просто шуба,
Взгляд на людей наводит страх,
Грудь колесом, кулак в два пуда ,
И мощь моя как крона дуба
Качалась вольно и упруго
И билась рыбою в сетях.
Я был порывистым до гнева,
Но тощих девок не любил.
Аришка – вот где королева!
Хоть справа посмотри, хоть слева,
Пышна и юбки словно невод,
И в двери не пролазит тыл.
Я шёл привычно кабаками,
Весь в перегаре и друзьях,
Столы шарахая боками,
Всех угощая матюками,
Целуясь пьяно с мужиками,
И с нею стукнулся в дверях.
Ни справа обойти, ни слева,
Такое – редкость увидать!
Воскликнул я: «Вот это дева!»
И мощь моя, как ветка древа,
Штанов обтяжестое чрево
Пыталась бешенно прорвать!
Вот так мы с нею повстречались,
Нашёлся к скважине засов.
Скрипели стены и шатались,
Соседи в страхе просыпались
Когда мы ночью с ней «игрались»,
И дымом пахло от пупков!
Поесть она любила лишку,
Особо, если пирогов.
Кило на двести с гаком пышка!
Я звал ее любовно мышкой
И запрягал свою Аришку
Заместо тягловых быков.
Нас как детей друзья любили,
А опекали – нету слов,
Аришке пивом ноги мыли,
Из двух мешков ей лифчик сшили,
А на трусы нам с ней стащили
С фрегата пару парусов.
И мы бывали в перепалке,
И в потасовке/как не быть!/.
В меня порой летели палки,
Вам не расскажут и гадалки,
Что мы друг другу в перепалке
Могли в сердцах наговорить!
Однажды, шел я от братишки,
Вдруг, девка килограмм на сто!
Конечно, мельче, чем Аришка,
Ну, я позвал ее в домишко,
Чтоб с нею там сыграть в картишки
Или невинное лото.
Когда же к ней под одеяло
Я лёг на дружеский манер,
Младая мошь моя взыграла,
Она ж так билась и орала,
Что все заколки растеряла,
И прибежал милиционер.
Вдруг, что за шум? Землетрясенье?
Иль город осаждает полк?
Нет, то в расстройстве и волнении,
Моя любовь, моё мученье,
Бежит и сыпет оскорбленья,
Сжимая телеграфный столб!
Клянусь, перетрухнул немало,
Хоть я испытанный боец!
Она же дом с землёй сровняла,
Залив слезами полквартала,
Когда ж все силы исчерпала,
Мы помирились, наконец.
Найди еще такую паву!
Пахать? Она могла пахать.
Вокруг нее детей орава,
В руках все спорится не славу,
И кулаками, на забаву,
Она любила помахать.
Вот так до старости мы жили,
Сто лет Господь отмерил ей.
Когда ж Аришку хоронили,
Друзья на гроб ей одолжили,
А если правду - утащили
Баржу с соседних стапелей.
Теперь сижу небритый, в кепке,
Один над кружкою вина.
Теперь такие бабы редки,
Теперь все тощи, словно щепки,
Да и мужик пошел некрепкий,
Не то, что в наши времена.