Было всё. На полях колосилась пшеница...
Днепр, и лодка плыла,
словно, белая птица,
опираясь на оси крыла.
А, подсолнухи! В пору лечь...
Конных в шапках не видно...
И писала султану Запорожская Сечь,
мол, обидно -
Не встречал ты вином слаще сладкого,
не хотел ты водить разговоры.
Ну, а мы- казачки до казны твоей падкие.
Жди весной на Босфоре...
Годы шли, и казацкая удаль
утонула в воронке времён.
Стала жёлтою кровь, а не рудой,
будто, не было скифских племён,
там, где Днепр - пересечь на пытайся.
Так широк, что и птице не взять...
А, теперь, убивает детей в Иловайске
воровская, наёмная рать.
Вяжут руки назад кожей-путами,
и стреляют мальчишек в затылки,
словно турки и вороги лютые
во хмелю от горилки...
- Что? Курганы? Отвалы породы?
Принимай, мать - Земля
москалей и другие народы.
Пусть растут на костях тополя...
Жаль тебя, Киев-град.
И, стыдить - труд Сизифов.
Посмотри ты назад.
Мы же - половцы, скифы...
Разве сказки в камнях выбивали братЫ?
Мы ходили на сечь, взявши вилы.
Небогато в Днепре убежало воды...
Между нами - могилы...
Жаль, не помним себя и забыли о предках.
Ветру легче ломать одинокие ветки.