(детская картинка-раскраска)
Сказочник?..
Пусть будет Сказочник.
Высокий, длинноволосый, в очках.
В очень старом пальто, в дырявых калошах и длинном зеленом шарфе.
С саквояжем в руках.
Полном непонятно чего...
Дорога?
Пусть будет Дорога.
Длинная, петляющая, разбитая, грязная осенняя Дорога средней полосы.
Средней полосы чего?
Да чего угодно. Просто - средней.
А по обеим сторонам Дороги пусть будет Пейзаж.
Грязно-желто-бурый, с багряными переливами.
Осенний пейзаж.
Но очень поздний.
Пейзаж поздней осени средней полосы.
Пусть.
Небо?
Непременно, а как же.
Двух видов.
То - нависшее, насупленное, грозовое, усталое, клубящееся тяжелыми тучами.
То - высокое, прозрачное, равнодушное, холодное, полное ветров и припозднившихся птиц.
И - воронов.
И пусть меняет поочередно свои маски.
Над Дорогой и Пейзажем.
И вот, значит, под таким Небом,
посреди такого Пейзажа,
по такой Дороге,
идет себе такой Сказочник.
Вдаль.
Так, теперь добавим дождь - иногда, холодный и тяжелый, как водится.
Грязь разъезжается под ногами.
Саквояж норовит выпасть из рук - от старости и тяжести, а ручка-то все равно давно оторвана.
Калоши слетают с обуви. Даже определить нельзя, что там под ними, одето на ноги Сказочника - обувь, одним словом.
Шарф все время разматывается. Он, в общем, бесполезен - только мешает и намок от дождя.
Заливает за шиворот и вообще всюду.
Впереди постоянно что-то клубится: то ли дождь, то ли туман, то ли очки в такую погоду - плохой помощник.
Да, а сзади - собачка.
Даже не бродячий пес, не собака - а так, собачка.
Грязная, тощая, почти без шерсти, неопределенного окраса и образа жизни.
Трусит осторожно, на расстоянии.
Пробежит следом немного и встанет.
Сказочник остановится, чертыхаясь, саквояж скользский силясь приспособить, пальто дырявое запахнуть и шарф замотать так, чтобы и дуло поменьше, и было не так мокро шее.
И собачка замрет, выжидая.
Сказочник двинется дальше, и она.
На расстоянии, как положено.
А он обернется раз, два, потом заговорит с ней.
Она голову - набок, молчит, не идет ближе.
Раз заговорит, второй, потом встанет, саквояж в грязь опустит, присядет, покопается в нем.
Достанет черствый хлеб кусочком, протянет.
Не берет.
Позовет ласково охрипшим от постоянной простуды голосом - попятится собачка.
Тогда кинет он ей хлеб в грязь подальше и побредет своей Дорогой.
Собачка подбежит, хлеб понюхает, обойдет кругом, поглядит вослед шатающемуся по жирной грязи путнику.
Снова понюхает, осторожно возьмет зубами и унесет, чуть подпрыгивая на ухабах, обратно, чтобы наполнить свое легкое тело, которое так и норовит улететь в небо под порывами осеннего ветра.
А Сказочник?
А что ему сделается?..
Вон, идет-бредет по Дороге.
Только это уже - другая Дорога.
И впереди - Город.
Там его опять встретит Жизнь.
Впрочем, эта-то его никогда не покидает.
Что ж, хоть она...
Пусть идет.
Больной ли, здоровый, в калошах или без, с тяжелым саквояжем или налегке, когда и терять-то уже нечего.
Пусть идет, пока может.
Высокий, длинноволосый, в очках.
Или маленький, лысый и без очков.
Или вообще - не он, а она или оно...
По пыли или по грязи, или по снегу, на веслах по морю или с факелом в пещерах.
Не в этом суть.
Пусть идет, пока есть.
Потом придется придумывать заново.
Живого пути, странная душа!..
Сказочник?..
А кто вам вообще сказал, что это - Сказочник?..
Пусть идет...
26.10.05